— «Психо», — спохватывается Чарли. — Альфред Хичкок. Тысяча девятьсот шестидесятый год.

— Сколько раз ты его смотрела?

— Слишком много, чтобы сосчитать.

Это — один из ее любимых фильмов Хичкока, который она смотрела так же часто, как «Окно во двор», «Головокружение» и «На север через северо-запад». Она не видела его после убийства Мэдди и, возможно, больше никогда не увидит.

Она не была уверена, что сможет справиться со сценой в душе, с ее бешеными порезами и визжащими скрипками, хотя знала, что в качестве крови использовали шоколадный сироп, а колющие звуки получили, вонзая нож в дыни кассаба, и что Хитч ни разу не показал, как лезвие пронзает плоть. Все это не имело значения.

По крайней мере, когда она думала о судьбе Мэдди.

— Похоже, ты любишь свою специальность, — сказал Джош.

— Да, люблю.

— Тогда почему ты бросаешь университет?

— Кто сказал, что я бросаю учебу? — вспыхнула Чарли, раздражаясь на Джоша за его самонадеянность. И на себя — за то, что была такой прозрачной.

— Эти чемоданы и коробка в багажнике. Никто не собирает так много вещей только для того, чтобы ненадолго съездить домой. Особенно во вторник в середине семестра. Готов поспорить, за всем этим стоит какая-то история.

— Так и есть, — согласилась Чарли, явно ощущавшая, как росло ее раздражение. — И это не твое дело.

— Но ты бросаешь учебу, верно? — продолжил Джош. — Ты не станешь отрицать?

Чарли вжималась в сиденье и смотрела в окно, которое запотело из-за обогревателя машины и ее непрекращающихся разговоров о кино. Она провела пальцем по стеклу, рисуя четкую полосу, а затем призналась:

— Я и сама не знаю, что делаю. Наверное, решила передохнуть.

— Жизнь в университете слишком тяжела для тебя?

— Нет, — заверила Чарли, сделала паузу и ответила иначе: — Да.

Еще два месяца назад ей нравилось находиться в «Олифанте». Не самое модное учебное заведение, конечно. Не Лига Плюща или Нью-Йоркский университет, или Беннингтон, или любое другое место, где она когда-то мечтала оказаться. На это не хватало денег, а Чарли была не слишком хорошей ученицей, чтобы заработать стипендию. Да, ей выделили немного денег. Но их было недостаточно.

Она остановилась на «Олифанте», потому что это было одно из немногих учебных заведений, которые они с бабушкой Нормой могли себе позволить. Небольшой гуманитарный университет в Нью-Джерси. Отделение кино приличное, если не сказать известное. Она планировала усердно заниматься, не высовываться, получить диплом, который позволил бы ей поступить в аспирантуру где-нибудь в месте получше, покрупнее и попрестижнее. Она мечтала, что в конце концов станет профессором в университете, похожем на «Олифант», и будет преподавать киноведение следующему поколению киноманов.

Чего она не планировала, так это то, что Мэдэлин Форрестер, в облаке сигаретного дыма и «Шанель № 5», в первый же день учебного года ворвется в их комнату в общежитии. Невыразимо прекрасная, Чарли сразу это отметила. Бледная, светловолосая, чувственная, с лицом в форме сердечка, которое напоминало Вивьен Ли из «Унесенных ветром». Хотя она казалась слегка помятой. Интригующее изнеможение. Как хмельная дебютантка, тащившаяся домой на следующее утро после котильона.

Стоя в дверном проеме, покачиваясь на трехдюймовых каблуках, она оглядела их общую комнату и заявила:

— Какой отстой!

Чарли сразу поняла, что Мэдди подражает Лиз Тейлор в фильме «Кто боится Вирджинии Вульф?», а еще Бетт Дэвис в фильме «За лесом».