Но заведено-то все наоборот! Получается, вопреки здравому смыслу, естеству и логике...

И так во всем, От поссать — до выпить-закусить.

Краус

Первый посол Германии (и вообще первый из послов в Беларуси) господин Краус был потрясен, когда принятый им лидер белорусского народного фронта господин Позняк пятьдесят минут из отведенного на аудиенцию часа отчитывал его (посла) за то, что тот говорит с ним по-русски, а не по-белорусски. Свободно владея семью языками и, к тому же, профессионально играя на виолончели, что свидетельствует о многогранности натуры, Краус наивно полагал, что у Германии с Беларусью есть еще и другие вопросы для обсуждения...

Спустя два года, когда Краус, уже работая в Литве, приехал ко мне в гости в Минск и восхитился, увидев прекрасный ансамбль Дворца Спорта Профтехобразования — с водоемами, водопадами и каскадами, — уже я, а не он был потрясен, узнав, что в Минске ничего такого ему не показывали. Вообще ничего не показывали ни ему, ни другим послам, не устроив им даже обзорной экскурсии по городу.

И жить (по два года!) им приходилось в гостиницах, приобщаясь к тюремным порядкам, так как резиденций им даже не обещали. Зато американцам в посольстве обещали поставить сразу два телефона, но только через коммутатор...Министерства обороны.

Секретарь

Лидия Петровна — это тот секретарь, которому я могу в четыре часа утра позвонить и, не здороваясь, не извиняясь, сказать:

— Вот ко мне приходил человек... я сейчас не помню...

— А, подполковник Косинцев?

— Да, да, да... Вы можете сделать так, чтобы в восемь часов утра он был у меня?

И она не скажет, что не может. Она это организует. Достичь такого комфорта, конечно, было сложно.

Начинали мы с ней с того, что она говорила:

— Евгений Доминикович, снимите трубку.

А я в ответ возмущался:

— Кто у кого работает? Что вы командуете?

Со временем она чуть изменилась, и начала говорить так:

— Вам звонит Леонид Петрович. Ответьте, пожалуйста.

Но меня и это не устраивало, я по-прежнему вопрошал:

— Кто у кого работает?

И, наконец-то, мы дошли до того, что когда мне звонили, она снимала трубку, узнавала, что к чему, и потом делала так, чтобы мне было максимально удобно. Она могла уже даже, видя меня перед собой, так говорить звонившему:

— Одну секундочку, я сейчас посмотрю, есть он или нет. Я тут выскакивала и не обратила внимание...

А мне:

— Звонит тот-то. Будете разговаривать?

Даже ее интонация стала абсолютно комфортна для меня, она словно давала мне возможность отказаться от нежелательных разговоров. Более того, она уже подсказывала мне своей интонацией, нужен ли мне этот разговор, так как полностью владела информацией по всем моим делам.

Идеальным и показательным был такой случай: однажды я встретился с каким-то сумасшедшим пасечником. Он бросился ко мне, стал меня неистово благодарить за решение каких-то его проблем. Я был ошарашен, потому что в жизни с ним никогда не виделся и даже по телефону не разговаривал. Оказывается, Лидия Петровна сама с ним разобралась, отдала все соответствующие распоряжения без моего вмешательства, помогла человеку от моего имени, меня даже не потревожив.

Вообще в работе она невероятна. Однажды я сказал, что мне очень нужно поговорить с премьер-министром Лингом. Она не задала ни одного вопроса, а назавтра в восемь часов утра, когда я пришел на работу, у меня зазвонил внутренний телефон, и Лидия Петровна произнесла:

— Говорите, пожалуйста, вам звонит Сергей Степанович Линг.

От этого я офонарел. А Линг начал так:

— Евгений Доминикович, когда вы будете уходить со своей работы, передайте, пожалуйста, мне своего секретаря.