За высокими кустами отчетливо послышались шаркающие шаги и негромкое бормотание. Наконец около фонтана из зарослей вышел дряхлый старик, бережно неся зажженный светильник. Гайяр во все глаза смотрел на него сверху, удивляясь. А старик присел на невысокую каменную скамью, поставил светильник рядом.

— Ух, хвала Светлым Богам, все убрались из дома! Давненько же я сюда не наведывался, видит Бел! Невестка, ненасытная змея, глаз с меня не спускает, все хочет дознаться, где я беру деньги… Ха-ха-ха, я даже сыну своей тайны не открыл и не открою! Так и умру… унесу все с собой! Пусть попляшут! Пусть весь дом разберут по камешку! Ха-ха-ха! — от смеха слезы текли по его сморщенным щекам, зеленая бархатная шапка тряслась на седой голове, а он хлопал себя ладонями по коленям:

— Я им еще устрою, еще покажу! Пока мне не перевалило за восемьдесят, я могу взять в дом молодую жену! И судья скрепит запись, особенно если получит от меня золотой ларец в благодарность! О, тогда они узнают, кто здесь хозяин! Да, но я теряю время! Где тут голубой треугольник? Что-то плохо я стал видеть!

Старик присел на корточки, разглядывая узор из мелких камешков, выложенный вокруг фонтана. Гайяру с высоты все было видно, как на ладони, и голубой треугольник в каменной кладке он заметил сразу, как только о нем услышал. Наконец и старик увидел то, что искал. Трясущейся рукой он надавил на камешек, и белая плита в самой середине дворика беззвучно провалилась вниз, открыв темное отверстие с крутыми каменными ступенями. Так вот для чего был нужен светильник! Мальчик затаил дыхание, застыв на своей ветке и не сводя глаз с чернеющей под ним дыры.

Старик, кряхтя, осторожно стал спускаться по лестнице, держась свободной рукой за край отверстия. Как только голова в зеленой шапке скрылась в подземелье, Гайяр бесшумно соскользнул с дерева и оказался рядом с ним. Там, внизу, темнота мешалась с неяркими отблесками пламени, в каменных стенах эхом отражались звуки, делая громким бормотание старика:

— О, как не хочется стареть, имея все это! Видят боги, здесь хватит еще на десяток жизней! Кх, я бы с радостью купил еще одну! О-о-о! Мои дед и отец — да будет им легко на Серых Равнинах — тоже, наверное, тосковали на закате жизни. Награбить столько золота, столько драгоценностей и в конце концов умереть, уйдя такими же голыми, как и явились на этот свет! — Он умолк, и послышался скрип открываемой крышки.

Гайяр словно сам видел огромные сундуки, доверху наполненные сокровищами, и старика, по самые локти погрузившего в них трясущиеся руки.

— Но я еще крепок, да, еще очень крепок. И мой ленивый непочтительный сын не получит ничего из моего богатства, как и его жена! Тьфу, прикидывалась такой овечкой… Нет, решено, я приведу в дом молодую жену, и пусть-ка они грызутся между собой! Ха-ха-ха! — Его смех гулко разнесся по подземелью.

Гайяр осторожно заглянул вниз и увидел, как старик пересыпает из сундука монеты в большую золотую чашу. Да, это была сокровищница, достойная какого-нибудь князя! Чтобы вывезти отсюда все богатства, понадобится целый караван. Сундуки, мешки, ларцы, золотые и серебряные сосуды, тюки дорогих тканей: все лежало вперемешку на светлом каменном полу. Тут не на десять, а на сто жизней хватит золота и драгоценных камней! Старик поднялся с колен, а Гайяр метнулся к дереву, словно быстрая ящерица. Мальчик снова вскарабкался на свою ветку и замер, наблюдая.

— Да, я уже не очень молод, но юная жена сама позаботится о том, чтобы поскорее подарить мне сына! Ха-ха! — Старик, шатаясь под тяжестью ноши, поднимался по ступеням, весь во власти своих мыслей.— Вот начнется потеха, я буду обещать сегодня одно, завтра другое, то старшему, то младшему, и они наперебой станут меня ублажать! И как это я раньше не догадался! Ох, какая крутая лестница! Ну и тяжелые эти золотые монеты! — Он ткнул пяткой в голубой треугольник, плита встала на место, теперь ничто не напоминало о тайне, скрытой под камнями.