Как видно, Повелитель Хитрецов ожидал от своего пленника чего угодно: вспышки ярости, потока проклятий и базарной брани, но только не этого презрительного молчания.

— Ты, щенок, колода киммерийская, смеешь не отвечать мне, истинному хозяину Шадизара! Я и так слишком долго позволял тебе пастись на моем пастбище! Да, кстати, я слышал, что вы, киммерийцы, не причиняете зла детям и женщинам, особенно тем женщинам, которые вас любили! Посмотрим, может быть, это тебя проймет! — И Шафраст, злобно сплюнув прямо на ковер, ударил в гонг.

Резкий звон разорвал тишину, и тут же раздался осторожный стук в дверь. Отодвинув засов, Повелитель Хитрецов подождал, пока двое зембабвийцев введут в комнату женщину под легким шелковым покрывалом. Шафраст кивнул, и черные слуги, пятясь, выскользнули за дверь.

— Подойди сюда, красавица, подойди поближе! Встань вот здесь, напротив этого бесчувственного варвара! Он даже не смотрит на тебя, а еще совсем недавно, наверное, клялся всеми богами, что любит!

Сдернув с женщины шуршащий шелк, Повелитель Хитрецов впился взглядом в киммерийца;

— Ну, вот она перед тобой, твоя сообщница! Правда, этот цветочек немного помят и не так свеж, как раньше, но, что поделаешь, другого и быть не могло: сначала ты, потом я, потом еще четверо моих зембабвийцев… Согласен, они немного перестарались!

Да, перед Конаном стояла Филота, совсем нагая, с телом, исцарапанным жадными руками, с синяками на нежной коже. Но лицо оставалось безучастным, потухшие глаза смотрели, не узнавая, а искусанные губы приоткрылись в страдальческой гримасе. Не выдержав, киммериец застонал и, забыв про веревки, попытался шагнуть в ее сторону. Но тут же рухнул, как подкошенный, под громкий хохот Повелителя Хитрецов:

— Ага, не выдержал, сопляк?! Ну, давай, поднимайся и смотри, что с тобой будет, если не согласишься…— Все еще смеясь, Шафраст поднялся на возвышение и засунул палец в пасть льва на правом подлокотнике.

Гайяр, то жадно слушая, то приподнимаясь к щели в ставне, увидел, что толстая спинка кресла словно раскололась надвое. А там, как в открытой раковине моллюска, на черном бархате лежала свернувшаяся змеей обыкновенная кожаная плеть.

— Кр-ром! Падаль, ты ее избивать будешь? Погоди, я до тебя доберусь! Негодяй, хребет переломаю, руки вырву! Не трогай девушку!

— Значит, ты согласен, киммериец? Не катайся по полу, не грозись впустую, сам видишь, тебе меня не укусить! Так ты согласен?!

— Пусть Нергал с тобой соглашается, паскуда! — взревел в бешенстве Конан, пытаясь связанными ногами ударить Шафраста.

— Значит, я пока не убедил тебя! Но я давно догадывался: ты крепкий орешек и мне понадобится время, чтобы обломать тебя! Время — великий маг, поверь мне, киммериец! Ну, да ты сам это поймешь. А теперь смотри, что я сделаю с ней и что ждет тебя!

Шафраст хлестнул девушку плетью. Словно порыв ветра пронесся по комнате, закружив и смяв очертания женской фигуры. Миг… На наборном полу вместо Филоты стояла, поджав хвостик и дрожа от страха, маленькая черная собачонка. Ее глаза с немым ужасом смотрели вверх на Повелителя Хитрецов, а он со смехом говорил киммерийцу:

— Ну как, нравится? И ты таким будешь, только покрупнее. Мне нужны сильные и злые сторожевые псы! А потом, если не одумаешься, я сделаю вот так…— Он вытянул указательный палец в сторону собачонки.

Та с визгом попыталась отскочить, но было поздно: лохматая голова покатилась по ковру, а тельце, сделав еще шаг, упало у самых ног киммерийца.

Шафраст торжествующе склонился над варваром:

— Видишь мою силу? Если ты не глуп, то покоришься! Я мог бы сделать гораздо проще — поднести к твоим глазам перстень Великого Бела, и ты сразу бы стал моей послушной игрушкой… Но таких рабов у меня более чем достаточно.