– В очень скромной мере, – сказал аптекарь. – Я позаботился, чтобы две‑три самые завзятые сплетницы с Кэрфью‑стрит, которых разбирает досада, когда Кэтрин именуют пертской красавицей, прослышали о ее верном Валентине. Они жадно подхватили слушок, и теперь, если кто усомнится в новости, тут же поклянутся, что видели все своими глазами. Час спустя влюбленный явился к ее отцу, и ваша милость поймет, какой прием оказал ему возмущенный перчаточник – сама‑то девица и глядеть на него не пожелала. Так что ваша честь правильно разгадали, что я уже пригубил чашу мести. Но я надеюсь испить ее до дна, приняв из рук вашей светлости, поскольку вы вступили со мною в братский союз, который…

– Братский? – с презрением повторил рыцарь. – Пусть так. Священники говорят, что все мы созданы из одного и того же праха. Я бы не сказал – по‑моему, разница все‑таки есть, но глина более благородная будет верна более низкой, и ты упьешься местью… Позови моего пажа.

На зов явился из смежной комнаты юноша.

– Ивиот, – спросил рыцарь, – Бонтрон еще здесь? И трезвый?

– Трезвый, насколько может протрезвить сон после крепкой выпивки, – ответил паж.

– Так веди его сюда. И прикрой плотно дверь.

Послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел человек, малый рост которого, казалось, возмещался шириною плеч и мощью рук.

– Есть над кем поработать, Бонтрон, – сказал рыцарь.

Хмурое лицо вошедшего прояснилось, рот осклабился в довольной улыбке.

– Аптекарь укажет тебе, над кем. Надо будет толково выбрать час, место и обстановку, чтобы исход был верный, и смотри, как бы тебя самого не ухлопали, потому что твоим противником будет умелый боец – Смит из Уинда,

– Дело не шуточное, – проворчал наемник. – Тут, если промажешь, считай себя покойником. Смит известен на весь Перт искусством и силой.

– Прихвати двух помощников, – предложил рыцарь.

– Ну нет! – сказал Бонтрон. – Если что удваивать, так уж лучше награду.

– Рассчитывай на двойную, – сказал его хозяин, – но смотри, чтобы сделано было чисто.

– Можете на меня положиться, сэр рыцарь, – не часто мне случалось сплоховать.

– Следуй руководству этого разумника, – сказал раненый рыцарь, указывая на лекаря. – Слушай… Ты его пропустишь вперед… И не пей, пока не управишься.

– Не буду, – отвечал черный приспешник. – От силы и верности удара зависит моя собственная жизнь. Я знаю, с кем имею дело.

– А теперь убирайся. Жди, когда лекарь тебя позовет, и держи топор и кинжал наготове,

Бонтрон кивнул и вышел.

– Вы полагаете, мой благородный рыцарь, что он управится с работой в одиночку? – сказал лекарь, когда за убийцей закрылась дверь. – Позволю себе напомнить вам, что тот позавчера расправился один с шестью вооруженными противниками.

– Будьте покойны, сэр лекарь. Такой человек, как Бонтрон, когда он наметил заранее место и час, стоит двадцати гуляк, захваченных врасплох. Позови Ивиота, ты сперва займешься врачеванием, а насчет дальнейшего не сомневайся – в работе у тебя будет помощник, не уступающий тебе в искусстве разить быстро и нежданно.

На зов лекаря снова явился паж Ивиот и, по знаку своего господина, помог хирургу снять повязку с искалеченной руки сэра Джона Рэморни. Осматривая обнаженный обрубок, Двайнинг испытал особое, профессиональное удовольствие, усугубленное той бурной радостью, которую он по злой своей натуре черпал в страданиях ближнего.