Но, увы, аптекарь не сделал и не сказал ничего, что могло бы оправдать такую чрезвычайную меру.

Напротив, столкнувшись с дюжим своим земляком так близко, что никак было не проскочить неузнанным, аптекарь решил по возможности сократить встречу, и, не показывая виду, что замечает в ее обстоятельствах что‑либо странное, он, проходя мимо, даже не глянул на спутницу оружейника и лишь уронил небрежно такие слова:

– Еще раз веселого праздника тебе, храбрый Смит! Как! Ты ведешь с пристани свою кузину, милую миссис Джоэн Летам, и поклажу ее несешь… Значит, прямо из Данди? Я слышал от старого чеботаря, что ее ждут.

Говоря таким образом, аптекарь не смотрел ни влево, ни вправо, и, бросив беглое: «Будьте здоровы!» в ответ на такое же приветствие, которое Смит скорее. буркнул, чем проговорил, он заскользил дальше, как тень, своею дорогой.

– Поймал‑таки меня, чертов подлюга! – сказал Смит. – А я, хочешь не хочешь, проглотил его пилюлю, хоть и позолоченную. У мерзавца острый глаз на юбки. Он умеет отличить дикую уточку от домашней, как и всякий в Перте… Он меньше чем кто‑либо другой в Славном Городе способен принять кислую сливу за грушу или мою дородную кузину Джоэн за эту фантастическую пташку. Понимай так – своим поведением он как бы сказал: «Я не вижу того, что ты хотел бы спрятать от меня». И правильно сделал, потому что он схлопочет себе крепкий удар по черепу, если станет соваться в мои дела… и, значит, он в собственных интересах будет молчать. Но кого еще сюда принесло?.. Святой Дунстан!.. Хвастуна и пустобреха, этого зайца трусливого Оливера Праудфьюта!

В самом деле, следующим они повстречали отважного шапочника, который, сдвинув шапку набекрень и горланя песню:

Том, а Том, не сиди битый час над котлом  ! ясно давал понять, что пообедал не всухую. – Ага, мой любезный Смит, – сказал он, – я тебя, выходит, захватил врасплох? Выходит, и верная сталь может согнуться?.. Может и Вулкан, как уверяют менестрели, отплатить Венере ее же монетой?.. Право слово, быть тебе весь год веселым Валентином, раз ты начал свой год так лихо!

– Послушай, Оливер, – сказал сердито Смит, – закрой глаза и ступай мимо, дружок. Да советую тебе, не болтай о том, что тебя не касается, если хочешь сохранить все зубы во рту.

– Чтобы я да болтал лишнее?.. Разносил бы сплетни, и о ком – о своем же брате вояке?.. Никогда себе не позволю!.. Ни словом не обмолвлюсь даже со своим деревянным султаном!.. Зачем? Я и сам не прочь повеселиться в укромном уголке. Знаешь, пойду ка я с тобой! Зайдем куда‑нибудь, пображничаем вместе, а твоя Далила споет нам песенку. Что, не худо я придумал?

– Превосходно! – сказал Генри, сам о том лишь мечтая, чтобы пристукнуть «своего брата вояку», но все же благоразумно избрав более мирный способ отвязаться от него. – Превосходно придумано!.. Мне, кстати, понадобится твоя помощь – вон, я вижу, идут пятеро или шестеро дугласцев… они непременно попробуют отбить девчонку у скромного горожанина вроде меня, так что я буду рад получить подмогу от такого удальца, как ты.

– Благодарю… благодарю тебя, – ответил шапочник, – но не лучше ли мне побежать и распорядиться, чтоб забили тревогу, да прихватить свой большой меч?

– Да, да… беги со всех ног домой и не рассказывай ничего о том, что ты тут видел.

– Кому ты это – мне? Меня не бойся. Тьфу! Я презираю сплетников!

– Так иди же… Я слышу лязг оружия.

Поц шапочником точно земля загорелась. Он мигом обратился спиной к несуществующей опасности и пустился прочь самым скорым шагом – Смит не сомневался, что он живо примчится домой.

«Придется иметь дело еще с одним языкастым дураком, – подумал кузнец.