На следующее утро Эндрю уехал вместе с Джоном Овертоном в город, чтобы взять в аренду для своей адвокатской конторы недавно построенный дом напротив здания суда. Прощаясь, Эндрю поцеловал Рейчэл с особой нежностью:

— Мы впервые расстаемся за три месяца. — Он повернулся к Овертону, ожидавшему его с лукавой улыбкой на лице:

— Джон, мы ищем участок для дома. Нет ли у тебя подходящего места, которое ты продал бы нам?

— Возьми любой из моих участков в качестве свадебного подарка, но все наши участки — на неосвоенных землях, и, наверное, там полно индейских вигвамов.

В полдень пять женщин семейства Донельсон собрались в большой комнате за чашкой кофе.

— Слава Богу, последняя из моих дочерей удачно вышла замуж, — заметила миссис Донельсон, облегченно вздохнув, и ее дочери рассмеялись.

— Временами мне кажется, что по твоей задумке мистер Джэксон вызволил меня из Харродсбурга, — ответила Рейчэл, покраснев. — И я не удивлюсь, если ты подбросила полковнику Старку мысль о том, чтобы мистер Джэксон поехал в Натчез.

— Не стану ни подтверждать, ни отрицать, — поджала губы ее мать, — скажу лишь: хорошо то, что хорошо кончается.

Пухленькая, романтично настроенная Мэри попросила:

— Расскажи нам о свадьбе и медовом месяце, Рейчэл. Там, в Луизиане, хорошо?

Рейчэл некоторое время сидела тихо, положив руки на подол темно-синего платья из испанского шелка, которое купил ей Эндрю в Натчезе. Ее глаза блестели.

— Церемония проходила в гостиной Тома Грина, украшенной массивной хрустальной люстрой с сотней горящих свечей. Я помню, что время от времени, поглядывая на нее, я молила: «Милый Боженька, не дай упасть люстре, я только собираюсь быть счастливой».

— Не стоило беспокоиться, — деловито прокомментировала Джейн, — Эндрю поймал бы ее прежде, чем она ударила бы тебя.

Рейчэл кивнула головой:

— Ты права, Джейн. Я должна была все эти годы ждать Эндрю Джэксона, как ты ждала Роберта Хейса.

— Какой глупый разговор о прошлом, — сухо заметила миссис Донельсон. — Лучше поблагодарите Всевышнего, а не сожалейте о прошлом.

— Кончайте спорить! — воскликнула Мэри. — Я хочу послушать о свадебном приеме и как выглядит Байю-Пьер.

— Словно рай. Воздух там мягкий, его хочется схватить в горсть, словно шелк, и сшить из этого воздушного шелка платье. Мы танцевали котильон несколько часов, а затем Эндрю и я ускользнули и поехали в Байю-Пьер. Было полнолуние, и Миссисипи так сверкала, что в ее отблеске, казалось, можно было различить каждую капельку воды. Ночи там такие же мягкие и теплые, как дни…

— Должно быть, это прекрасное место для влюбленных, — мечтательно прервала Мэри рассказ Рейчэл.

— Любое место хорошо для влюбленных, — оборвала ее Катерина; в свои тридцать лет она с трудом переносила наивный романтизм сестры.

— Ты права, Кати, — ответила Рейчэл, — любовь красит место. У нее своя листва, свои тропы и дома, даже свое собственное солнце, луна, звезды. Вчера Нашвилл показался мне таким же красивым, как Натчез; воздух был ароматным, а солнце — теплым.

— Я слышала, что у вас были трудности на Тропе, — сказала Джейн, поместье которой в Хэйсборо стало перевалочным пунктом пограничных новостей. — Кто это были — индейцы или банды белых бездельников?

— Ни то, ни другое. Эндрю обладает умением отгонять неприятности. Он пристально всматривается в лес и тропы, словно посылая сигнал: «Держись-ка подальше, мы готовы дать отпор».