— Я помню об этом.

Время быстро летело. Минул полный год со времени ее брака с Эндрю. Они сидели на террасе, смотрели на луну, которая своим движением закрыла звезды. После переезда в Поплар-Гроув Эндрю пристрастился курить трубку. Он медленно выкурил набитую трубку, выколотил о каблук серый пепел и повернулся к ней с усмешкой в глазах:

— Хорошо, моя дорогая. Я принес тебе первый подарок к юбилею. Твой муж стал прокурором.

— Ты имеешь в виду кем-то вроде Макнейри?

— Не совсем. Я просто теперь юрист милиции нашего округа. В прошлом году я послал губернатору Блаунту план организации нашей милицейской системы. План ему понравился, и он переслал его военному министру. Догадываюсь, что именно поэтому они дали мне такое назначение. Во всяком случае теперь я капитан.

— Могу ли я поцеловать вас, капитан Джэксон?

— Принимаю поцелуй, спасибо, мэм, но забудьте про титул. Никто не станет называть меня капитаном только потому, что я составил тексты, несколько полномочий или контрактов. Я стану пользоваться титулом капитана, когда заработаю его, сражаясь с индейцами и англичанами.

Поскольку половину времени Эндрю отсутствовал, ей пришлось взять на себя управление плантацией. В июне нужно было пропахать кукурузу, убрать лен, связать его в снопы и поставить на сушку, посеять коноплю. В июле надлежало убрать пшеницу, скосить тимофеевку, высадить турнепс. Август был лучшим месяцем для консервирования фруктов и овощей, а также для расчистки новых участков земли. В начале осени следовало отремонтировать все постройки и обмазать их глиной в преддверии надвигающейся зимы; скот должен быть забит и мясо подготовлено к хранению; из сала, запасенного в течение лета, надо изготовить свечи.

Ее мать набила руку в этих делах и старательно обучила каждую из четырех дочерей. Перед рассветом подгребались угли в кухонном очаге и разжигался сильный огонь, нагревавший большие чугунные котлы, висевшие на перекладине. Расплавленное сало дважды кипятилось и сливалось в горшки, наполовину погруженные в кипящую воду. На подставки клались две жерди, связанные между собой наподобие лестницы почти полуметровыми стержнями. Такое устройство применялось в семействе Донельсон с того времени, когда Рейчэл была еще ребенком. К каждому стержню подвешивалось восемь свечных фитилей из дважды скрученных нитей. Стержни через равные промежутки времени опускались вниз так, чтобы фитили окунались в расплавленное сало, затем салу давали застыть, и такая процедура продолжалась до тех пор, пока свечи обретут нужную толщину. Для Рейчэл это всегда было волнующей операцией. Она собирала всех, чтобы поддерживать огонь, наливать сало в горшки, раскладывать на полу кусочки древесной коры, дабы салом не испачкать тщательно вымытый пол. По окончании процедуры свечи складывались в ящики и плотно закрывались, чтобы они не оплыли и не потеряли цвета.

Присутствие Молл доставляло ей удовольствие. Никто не знал, сколько ей лет, этого не знала и сама Молл. Ее чистая кожа шоколадного цвета была гладкой, красочно контрастировала с ее седыми волосами. Она была неутомима в работе, постоянно напевая церковные мелодии. Она знала десятки таких мелодий, но не помнила ни одной полной строки песен. Молл была неисчерпаемым источником информации, поскольку она, как и Рейчэл, прошла обучение у миссис Донельсон. Теперь Рейчэл пришлось впервые выполнять обязанности хозяйки плантации. От нее порой ускользали некоторые мелкие детали: рецепт изготовления красной краски; момент, когда щелок становится достаточно крепким для варки мыла; надлежащее сочетание древесины и температуры при копчении мяса; как изготавливать свечи из лаврового дерева, которые горят медленнее и ароматизируют воздух.

С каждым днем она все больше любила Эндрю, ей не верилось, что могут появиться еще более глубокие чувства в радости любить и быть любимой.