Внезапно он шлепнул меня ладонью по затылку, его сильные пальцы сжались на шее, и он притянул меня к себе резким движением. Но вместо того, чтобы прикончить меня на месте, он принялся бормотать вещи настолько сладостные, что я обмяк и повалился головой к нему на колени. Между его ласковым голосом и терзавшими меня пальцами контраст был разительный. Но мало-помалу две эти вещи слились в одну изматывающую надежду, если позволительно будет так выразиться, а мне позволительно. Потому что сегодня мне не суждено потерять ничего из того, о чем я мог бы подумать. И если я достиг точки (в моей сказке), где теперь нахожусь, без того чтобы он что-нибудь в ней изменил, потому что если бы он что-нибудь в ней изменил, то я бы, наверное, об этом знал, одним словом, достичь известной точки – это уже кое-что, а достичь ее без того, чтобы что-либо изменилось, – это совсем немало. Нет причин торопиться. Нет, завершить надлежит нежно, не мешкая, но нежно, так, как стихают на лестнице шаги возлюбленного, который не в силах больше любить и никогда не вернется, возлюбленного, сами шаги которого о том и говорят, что он не в силах любить и никогда не вернется. Он оттолкнул меня и снова показал мне флакон.

– Здесь все. – Все же это не могло быть тем же всем, что прежде. – Желаете? – Нет, но я сказал да, чтобы его не раздражать. Он предложил мне обмен. – Отдайте мне шляпу. – Я отказался. – Какая горячность!

– У меня ничего нет.

– Поищите в карманах.

– У меня ничего нет, – ответил я. – Я вышел без ничего.

– Отдайте мне шнурок. – Я отказался. Долгое молчание. – А что, если вы подарите мне поцелуй? – Я знал, что поцелуи витают в воздухе. – Можете снять шляпу? – Я снял шляпу. – Наденьте, вам лучше в шляпе. – Как человек здравомыслящий, он призадумался. – Ну же, поцелуйте меня и покончим с этим.

А он не боялся, что я отвечу на его ухаживания отказом? Нет, поцелуй – это не шнурок от ботинок, и он, должно быть, прочитал у меня на лице, что не все страсти во мне потухли.

– Так вперед, – сказал он. Я отер губы бородой и понес их к его губам. – Минуточку, – сказал он. Я прервал полет. – Вы знаете, что это такое, поцелуй?

– Да, да, – ответил я.

– Не сочтите за грубость, а когда вы целовались в последний раз?

– Ну не то чтобы недавно, но навык меня не покинул.

Он снял шляпу, котелок, и постучал себя по лбу.

– Сюда, – сказал он, – и только сюда. – У него было благородное чело, высокое и белое. Он наклонился в мою сторону, прикрыв веки. – Быстрее.

Я сложил губы куриной гузкой, как учила меня мама, и запечатлел поцелуй в указанном месте.

– Довольно. – Он хотел было поднести ко лбу руку, но жест остался незавершенным. Он водрузил на голову шляпу. Я обернулся и бросил взгляд на противоположную сторону улицы. Только теперь я заметил, что мы расположились прямо напротив конебойни.