—        Что с новыми контрактами?

—        Пока все в порядке. Никаких противодействий последние предложения не вызвали. По подсчетам наших экономистов, мы контролируем порядка пятнадцати — двадцати процентов негосударственной торговли нефтью и нефтепродуктами, которые проходят через Москву.

—        Это, конечно, новость приятная. Но пока достаточно скромно. Хотелось бы никак не меньше тридцати трех. Тогда мы сможем вполне цивилизованно диктовать свои условия и цены.

—        Доведем, Андрей Леонидович. Все в наших руках.

—        Что с Прибалтикой?

—        У нас теперь очень хорошо отлажен канал через Нарву. Я предлагаю, чтобы транспорты оттуда вообще не приходили в Москву. Мы можем быстро подготовить перевалочную базу в Воронеже. И ближе к местам поставки, и менее беспокойно. А за тот задержанный транспорт убытки уже покрыты.

—        Похвально. Но благодарность выносить не будем. А то разбалуются. Так. Давай теперь о самом неприятном.

Клеопатра, словно почувствовав напряжение хозяина, потянулась и спрыгнула на пол.

Степашин глубоко вздохнул и раскрыл свою деловую папку. Но говорил, опять же не глядя в нее.

—        Мы потеряли Свена. Взяты четверо. Гном, Крот, Люсик и Лысый.

—        Знаю, — отрывисто сказал Буцков. — Ты мне лучше скажи, как они себя ведут на следствии?

—        Пока никак. Качают права. Но за них еще не принимались как следует. Возможно, их будет допрашивать сама Романова. А баба она крутая.

—        А побрякушки она не любит?

—        К сожалению, она любит только свою работу. А уж в этом случае, когда ранен ее давний-предавний сотрудник, она и вовсе может вызвериться.

—        Так, их предупредили, что если заговорят, то...

—        Ну, так ведь у нас, Андрей Леонидович, каждый об этом предупрежден изначально.

—        Напомнить никогда не вредно. Повторение — мать учения. В случае, если кто заговорит все же, обеспечь адекватные нехорошему поступку меры.

Степашин сделал отметку в папке, а Буцков что-то записал в свой кондуит с золотым обрезом.

...В Шереметьево мы с Ломановым прибыли в половине третьего. По внутреннему телефону я позвонил начальнику таможни. Он почему-то очень обрадованно сообщил мне, что нас уже ожидает заместитель Генерального прокурора. И что нам надо пройти в правое крыло зала отлетов. Слева от таможенных стоек нас будет ожидать офицер таможни.

Офицер, оказавшийся вполне симпатичной дамой, все-таки для проформы взглянула на наши паспорта и провела нас через служебный вход за границу. Ведь таможенные посты, которые мы так легко миновали, есть не что иное, как государственная граница.

Костя Меркулов ждал нас в кабинете начальника таможни. Поздоровавшись с нами, начальник, сославшись на неотложные дела, оставил нас одних.

—        Твой друг из американского посольства, похоже, не очень-то хотел, чтобы ты посетил его далекую родину, — улыбнулся, здороваясь с нами, Константин Дмитриевич. — Были некоторые сложности с предоставлением вам американских виз. Пришлось задействовать МИД.