Меняться пришлось раньше. Подойдя к станции, Саша заметил две железные бочки, в каких обычно возят горючее. Бочки стояли в канаве возле дороги за складом и, судя по всему, были бесхозные.

— Стой! Видишь? Вот хорошие штуки. Девочки чего-то болтали насчёт железных бочек на станции. Вот бы нам…

Как раз в это время на платформу вышел начальник станции. На голове его была фуражка с красным верхом, в руках железный круг.

Вдали послышался шум приближающегося поезда.

— Сейчас я узнаю, — сказал Саша и снял мешок. — Держи!

Ваня не успел еще сообразить, что задумал приятель, как тот уже был на платформе.

— Здравствуйте, товарищ начальник!

— Здравствую, как видишь! — пошутил начальник.

— Товарищ начальник, а чьи это бочки стоят? Вон там брошены? — спросил Саша.

— Железные… Утиль.

— А нельзя ли их нам взять? — вкрадчиво попросил мальчик и сейчас же добавил: — для мичуринского кружка.

— Я же сказал — возьмите!

Саша обратил внимание на первую половину фразы „я же сказал“ и даже подумал: „Кому сказал? Когда сказал?“, но расспрашивать не стал.

— А сейчас можно?

— Чем скорей, тем лучше. Не мешай!

Из-за поворота показался паровоз, и начальник приготовился передать жезл.

— Ваня! Есть! Наше! — радостно крикнул Саша, стараясь перекрыть грохот проходящего поезда, и понёсся к бочкам.

Они подошли и осмотрели ценное приобретение. Проржавевшие края следовало обрубить зубилом, замазать варом две-три дырки — и вместительные бочки могут ещё долго служить. В них хорошо разводить подкормку для растений.

— Надо лошадь, — промолвил Ваня.

— Какая лошадь?! Что ты, что ты! Сейчас заберём! Покатятся сами… Ты неси селитру, а я покачу.

С этими словами Саша вытащил бочку из канавы, направил её и толкнул ногой. Дорога имела небольшой уклон, и бочка легко покатилась.

— А вторую?

— И вторую следом… Э-эх! Пропадай, моя телега, все четыре колеса! — пропел Саша, пуская под уклон вторую бочку.

Вышли на шоссе. Подпрыгивая на выбоинах, ударяясь о камешки, бочки гремели так, что за пять километров слышно было. Шум этот казался ребятам прекрасной музыкой. Они забыли об усталости и со смехом толкали бочки. Шоссе пошло в гору. Стало трудней. Бочки упорно стремились назад.

С боковой просёлочной дороги вышло стадо маленьких телят, которых перегоняли три незнакомых колхозницы. Все телята походили на Марса, все одной породы, одной масти: чёрные с белыми пятнами. Увидев бочки, они остановились, загородили дорогу. Остановились и ребята.

— Ну что вы, мальчики? Проходите! — крикнула одна из женщин.

— Напугаются, разбегутся… Мы лучше подождём! — ответил Саша.

Они поставили бочки у края дороги „на попа“ и освободили проход. Телята косились на невиданные предметы и стояли, как вкопанные. Женщины кричали, махали руками, задние телята напирали на передних, но те упёрлись — и ни с места.

— Помогите им! — крикнула женщина. — Толкните!

Саша подошёл к одному из первых бычков, взял его за уши и потянул на себя:

— Ну, иди, иди… Вот дурной… Чего ты упёрся?

С трудом он стянул упрямца с места, и это послужило сигналом для остальных. Задрав хвосты, толкаясь и подпрыгивая, телята быстро прибежали мимо бочек.

Ребята ждали, пока стадо не спустилось до поворота и не скрылось из виду.

— Хорошие у нас телёнки! — сказал Саша и, перевернув бочку, крикнул во всё горло: — Э-эх, милочки! Поехали!

Подъём кончился.