— Да.

Он встал, склонился надо мной и заглянул в глаза.

— Мне так жаль, Хоуп.

— Почему ты извиняешься? Это я пошла на таран с такси, — постаралась пошутить я, но мое горло пересохло и болело, и голос был едва слышим.

Кеннеди налил мне стакан воды из графина, стоящего на подносе рядом с ним, и, поддерживая мою голову, протянул мне соломинку.

— Только глоток.

Я сделала глоток, вода обожгла мне горло, и я почувствовала себя лучше.

— Мне жаль, что я не сказал раньше, что люблю тебя. Ты не знала, что я никогда не буду тебе изменять, потому что я не говорил тебе, что ты для меня значишь. Если бы я был честен с тобой, если бы я не боялся, то ты бы поняла, что я никогда не смогу быть с другой женщиной.

Слезы, жгущие глаза, скатились по моим щекам. Кеннеди мягко смахнул их большим пальцем.

— Пожалуйста, Хоуп, не плачь, — произнес он, заглядывая мне в глаза. — Я люблю тебя. Ты будешь в порядке. Мы будем в порядке. И никак иначе.

Следующим утром меня перевели в отдельную палату и даже вытащили пару трубок из рук. Кеннеди ушел за кофе, поэтому я решила, что настало время посмотреть в зеркало. Позвав медсестру, я попросила ее помочь мне добраться до ванной. Пожилая женщина в медицинском халате помогала мне медленно идти, так как от постоянного пребывания в постели у меня кружилась голова. Увидев свое отражение в зеркале, я едва не упала. Мое лицо отливало черными и зелеными оттенками, а нос в два раза превышал свой истинный размер. Я потянулась к зеркалу, чтобы удостовериться, что на меня глядело мое собственное отражение.

Заметив мою реакцию, медсестра сказала:

— Всё выглядит хуже, чем есть на самом деле. Ты идешь на поправку. Я не стала бы беспокоиться, милая, что твой муж видит тебя в таком виде. Он смотрит на тебя так, словно ты единственная женщина в мире. Скажу по секрету, на него заглядывалась не одна медсестра, парень настоящий красавчик, но он даже не замечал их. Он человек слова. Не часто здесь увидишь такого мужчину.

Я улыбнулась. Женщина меня воодушевила. Я схватила свою одежду и приготовилась отправиться обратно в кровать. Когда мы вышли из ванной, в комнату как раз вкатывали вторую кровать.

— Я думала у меня отдельная палата.

— Так и есть, но я устал спать на стуле, — ответил вошедший в комнату Кеннеди. Одарив меня дьявольской улыбкой, в ответ на которую я лишь игриво закатила глаза, он подошел помочь мне.

— Мистер Дженнер сделал щедрое пожертвование нашей больнице. Это меньшее, чем мы смогли его отблагодарить, — произнес вошедший в палату доктор.

Постоянное пребывание в постели сбило мои внутренние часы. Кеннеди возился в ноутбуке, пытаясь не забросить работу. Я заметила, что, как только я засыпала, он часто выходил на улицу, чтобы сделать телефонные звонки. Но по большей части, когда я бодрствовала, он постоянно был рядом. Когда в два часа медсестра сняла все показатели, я проснулась. Кеннеди спокойно закрыл дверь, осторожно откинул оделяло и забрался ко мне в кровать. Положив голову ему на грудь, я слушала его сердцебиение. Он же, мягко поглаживая мои волосы, начал свой рассказ.

— В средней школе у меня была девушка. Ее звали Келли. В пятнадцать лет мы постоянно ругались из-за команды черлидеров. На меня стали обращать внимание девушки, и я не знал, что делать с этим вниманием. Мне нравилось, когда мы флиртовали. Мое сердце принадлежало Келли, но я был пятнадцатилетнем парнем с бушующими гормонами и без какого-либо намека на самоконтроль. После одной из ссор Келли исчезла, и больше я ее никогда не видел. Копы нашли следы борьбы, мои собственные детективы искали зацепки много лет, но она просто исчезла. — Я чувствовала, как Кеннеди изо всех сил старается продолжать говорить.