Новая жизнь «взрослого человека» — это для ребенка высшая математика. Нам кажется, что нет в этой математике ничего особенно сложного. Но мы так рассуждаем только потому, что сами все эти кризисы уже давно пережили, перемучились, переломались и даже успели забыть о них, как о страшном сне. Теперь-то нам, конечно, «ничего сложного». А мозгу ребенка со всем этим нужно войти в соответствие, все это ему еще только предстоит понять и осмыслить. И потом он, даст бог, выправится и вернется в более-менее достойное свое состояние. Вот такие, по ходу, американские горки.

Вот мы и подошли к первому правилу, которое следует накрепко затвердить в собственной голове всем родителям, желающим быть «хорошими»: на разных этапах развития нашего ребенка мы имеем дело с совершенно разными людьми. Если рассуждать с точки зрения формальной логики, наш ребенок, конечно, и в год, и в три, и десять — один и тот же. Но на самом деле, те же у него только имя и фамилия, да еще родители. Несколько лет… и все прочее в нем самом — уже другое.

Вот посмотрите на своего ребенка. Вы когда-то были точно такими же. Вам так же ставили газоотводные трубки и пели колыбельные, и вам точно так же было важно само ощущение присутствия рядом этого большого человека, от которого вы ждали помощи, а вовсе не его вокальные данные. Вы точно так же не умели держать головку, сидеть, ходить и падали — на ровном месте в прямом смысле, запутавшись в собственных конечностях. Вы точно так же были искренне уверены в том, что лиса действительно съела колобка, а умывальник («умывальников начальник и мочалок командир») может всыпать ребенку за нарушение правил гигиены. Вы точно так же долгое время учили наизусть стихи, не слишком понимая, о чем именно в них идет речь.

Воспитание человека начинается с его рождения: он еще не говорит, еще не слушает, но уже учится. Опыт предшествует обучению.

Жан-Жак Руссо

В свои три-четыре года вы точно так же, один в один, на все говорили «нет», будучи в полной уверенности, что это единственно правильный способ существования «в предлагаемых обстоятельствах». Вы точно так же долгое время не могли понять, что два яблока — это именно два яблока, а не просто яблоко и яблоко. Честно сказать, было время, когда вы не могли понять сам этот феномен — цифры, что что-то можно считать, а не просто называть разными словами. Да, вы могли бодро повторить за взрослым набор звуков — «один», «два», «три», «четыре», но то, что это, на самом деле, математическая процедура, — это долгое время оставалось для вас абсолютной загадкой.

И точно так же, будучи в четвертом классе, вы думали, что можно обмануть родителей, рассказывая им о том, как сильно болит ваше горло и что с такой ужасной ангиной вам ни в коем случае нельзя идти в школу. А потом радовались тому, как ловко вам удалось их провести, даже не догадываясь о том, что родителям было просто лень вас разубеждать, они пошли вам навстречу, полагая, что пара «лишних» выходных вам не повредит. Наконец, мы тоже, как и наши дети-подростки, в какой-то момент думали, что все взрослые и во всем предельно не правы, а наша подростковая любовь — это не блажь, а нечто единственно важное и, что бы нам ни говорили, мы никогда не утратим этого чувства.

Воспитатель сам должен быть воспитан.

Карл Маркс

Мы так же думали, что нас не понимают, не принимают, не ценят и не уважают.