— Конечно надо, — с готовностью согласился Заглядов, — но вы же знаете ситуацию в стране. Он приедет, и это будет почище любой поп-звезды. Я послал к нему своего сотрудника, так тут же появилась статья в газете о нашей секретной миссии в Крыму. Как только его найдут журналисты, если ещё не нашли, могут быть непредсказуемые последствия. Ведь он будет интересен не только нам, но и зарубежным службам. Это же сенсация мира.

— Вы правы, Сергей Степанович. — Министр пошёл к своему креслу. — Даже в том случае, если это всё не совсем так, сенсации не избежать, и этого — Наукова вы сказали? — надо от журналистов оградить. Направьте туда бригаду в штатском для обеспечения охраны. Пусть временно в Москве не появляется. Я доложу премьеру, а там посмотрим, что делать.

Спустя час министр сидел в комнате правительственного здания без микрофонов и прослушивающих устройств и докладывал премьер-министру о складывающейся ситуации.

Узнав, что виновником всей глобально заваренной каши, предполагается один конкретный человек, премьер взорвался тирадой, слушать которую не всякому уху было бы приятно, поэтому я, с позволения, читателя, несколько смягчу его выражения, меняя нецензурные выражения, словами, допускаемыми нашими нормативными словарями:

— Это что же получается, так его и так? Какой-то сопляк, что-то придумал для своей крали, а все мы должны страдать?

Да, премьер относился к той группе людей, которая считала себя и свою жену, которая тоже понесла, но не от мужа, жертвами, а не счастливчиками.

— Будем его судить, чтоб никому не повадно было. Это где же мы столько денег найдём, чтобы всех успокоить и справиться с рождением такого количества мальчиков? Посмотрите, кругом демонстрации протестов женщин, требующих разобраться. Доставить этого выдумщика в Москву под охраной. Будем разбираться. Я сам доложу президенту и позвоню вам.

Министр не мог спорить.

Разговор премьер-министра с президентом страны носил несколько иной характер.

К этому времени в одном из телевизионных каналов прозвучало, что от достоверного источника, просившего себя не называть, стало известно, что история с первомайскими мальчиками напрямую связана с запущенной первого мая ракетой, способной воздействовать на людей в плане возбуждения у них любовной страсти. Ракету изобрёл молодой учёный, который хотел с её помощью заставить любимую им девушку полюбить его. Имя талантливого учёного пока не раскрывается.

Это сообщение быстрее молнии облетело всю страну, обрастая невероятными подробностями. Президент, узнав сразу же о передаче, позвонил премьер-министру и пригласил его к себе прокомментировать новую информацию. Премьер был уже к этому готов и рад, что узнал об этом раньше президента.

Отношения между первым и вторым лицами государства складывались сложно. Да они и не могли быть простыми. У одного в руках право снять с поста другого, то есть потребовать его отставки в любой момент, у другого вся полнота власти в руках, в подчинении все силовые министры, которые могут вступиться за своего босса в случае необходимости. И тут не известно, кто кого пересилит, если возникнет конфликт. Каждый из этих двух понимал свои сильные и слабые стороны, каждый играл осторожно в этой опасной политической жизни, напоминавшей игру в кошки мышки, но гораздо серьёзнее, чем затея в далёкие детские годы.

Рассказав то, о чём поведал ему министр, премьер пригладил ладонью заметно лысеющую голову и завершил информацию словами:

— Безобразная, конечно, история получается. Один человек, а такая буча получилась. Иностранцы теперь завопят ещё больше. Потребуют компенсации. Надо, думаю, примерно наказать виновника.

Президент на эти слова отреагировал не так, как хотелось премьеру.

— Не будем бежать впереди телеги, если нет ещё стопроцентных доказательств.