Услыхав новость от шефа, Адамович побелел, понимая, что пик его карьеры может смениться сразу же дном, возвращаться в которое ему никак не хотелось.

— Бес попутал, шеф. — Бормотал он. — Не думал, не гадал, да вот случилось. Ну, вы же знаете, что такое случилось со всеми. Сделаю всё, что скажете. Я ведь многое могу, вы уже убедились сами.

— И правда, — подумал Богатинский, — гнать такого умелого помощника неразумно даже из-за глупой дочери.

Тут поползли слухи о том, что для решения проблемы с первомайскими мальчиками президент собирается пойти на уступки оппозиции, увеличив существенно налоги с прибыли крупному бизнесу, а это значит и ему Богатинскому. Более того, как стало известно, в парламенте поднимают вопрос об особых вкладах, которые должны будут сделать особо богатые бизнесмены в строительство новых родильных комплексов. То есть опять же удар по сбережениям таких людей, как Богатинский.

Злость на все эти неудачные для него события возрастала с каждым днём. Он готов был рвать и метать, заявляя почти каждому:

— Назовите мне имя того, кто это сделал, и я сотру его в порошок.

И вот имя было названо. Богатинский едва не лопнул от поднявшейся в нём и заполнившей всё его нутро ненависти к этому молодому никому не известному аспирантишке, осмелившемся так решительно вмешаться в его судьбу. Он вызвал Адамовича.

— Слушай меня, Генрих, внимательно. — Начал он спокойным, но угрожающим голосом. — Ты у меня, как понимаешь в долгу. Но твоя вина, как оказалось, вызвана этим идиотским изобретателем. Он поставил меня в тяжелейшее положение. Я на грани развода с Татьяной, а это крах. — Богатинский потёр переносицу указательным пальцем, что делал в случаях крайнего волнения. — Ты успел меня узнать: я обид не прощаю. Этот изобретатель должен исчезнуть. Как, меня не интересует. У тебя ловкие руки и неглупая голова. Сумеешь — будем продолжать дружить. Может, и дочь тебе потом отдам в жёны. Надо же как-то её выручать с детьми. Не сумеешь — сам понимаешь, человек я крутой. Что думаешь по этому поводу?

— Шеф, дело, может, и не такое сложное, но денежное.

— В кредите не ограничиваю. Действуй.

Адамович предложил отправиться в командировку под другой фамилией Михальского, чем очень обрадовал шефа. Не объясняя, что это его настоящая фамилия, Михальский попросил открыть счёт на имя Григория Михальского с выдачей кредитной карточки. На это ушёл один день.

Богатович умолчал о главном. Сам бы он никогда не решился на такой шаг. Но за день до этого разговора состоялось секретное совещание нескольких крупных бизнесменов страны в резиденции премьер-министра, но не с премьером, а с его доверенным лицом. Тот рассказал, что отношения между его начальником и президентом страны накаляются в связи с ситуацией, обозначенной «Первомайские мальчики». Президент, по словам доверенного лица, играет в демократию, за которую расплачиваться придётся бизнесу и немалыми деньгами.

— То, что вы сейчас слышите, — вещал представитель премьера, — это только цветочки. Ягодки будут впереди, когда в Москве появится молодой изобретатель и народ поднимет его как щит или знамя победы. Тогда может произойти всё что угодно, вплоть до революции.

Бизнесмены согласились, что допустить этого нельзя ни в коем случае.