Следом за ним сюда же явились Мак-Алистер и Михальский. Двухместный номер, как они просили, им не дали. По установленному порядку иностранцев в одном номере не селили. Правда, Михальский тоже был иностранцем на Украине, но всё же русским иностранцем, а Мак-Алистер американец. Но их номера оказались почти рядом. Перекусить они уединились у Михальского, который снял с плеча сумку, достал оттуда бутылку водки, воблу и половинку белого батона.

— Вот такая у нас сегодня простая русская закусь. Выпьем, и я расскажу тебе историю, за которую ты, Джон, отстегнёшь мне, надеюсь, приличные доллары.

Слово «доллары» Михальский произнёс с ударением на букве «а».

Номер был стандартный. Недавно проводился ремонт, сантехника вся зарубежная, холодильник и телевизор тоже не отечественного производства, на стенах красивые плафоны, кровати застелены одеялами с цветными узорами, на столе стеклянное блюдо с графином и двумя стаканами. Плотные портьеры закрывали широкое во всю стену окно.

Воспользовавшись туалетными удобствами, гости сели за стол, разлили водку по стаканам, и Михальский рассказал Джону, что получил задание от своей фирмы пригласить Наукова к себе на работу, обещая огромный гонорар. Лучше истории Михальский выдумать просто не смог по причине своей не очень высокой грамотности, не вышедшей за пределы средней школы.

Мак-Алистер сделал вид, что поверил в историю, чувствуя, что фактически собеседник ломает перед ним комедию. Напоив Григория почти до бесчувствия, при отсутствии хорошей закуски это было сделать не трудно, сам американец едва пригубил водку, заменив её в своём стакане на воду, и тогда узнал из бессвязной речи опьяневшего в конец парня всю правду его деятельности и про то, что он был мелким воришкой и шулером, и про нефтяную компанию. Но как бы ни был пьян Михальский, он ничего не сказал про задание устранить молодого учёного, мешавшего почему-то его шефу. Поэтому американец принял своего знакомца за своего рода конкурента, но очень слабого, и не стал переживать на этот счёт.

Ещё ночью, устраиваясь в гостиницу, Мак-Алистер получил информацию от администратора о том, что его друг, как он назвал Наукова, в их отеле не появлялся. Утром Джон с трудом разбудил Михальского, и они спустились в ресторан позавтракать. У администратора Мак-Алистер получил подтверждение о том, что его друг Науков всё ещё не появлялся.

Американец заметил сидящего в кресле фойе мужчину, который спокойно дремал, прикрывши лицо газетой.

«Странные русские, — подумал он, — спят, как попало и где попало». Он часто видел спящих и на садовых скамейках, и у остановок или даже на площадях у фонтанов. При этом не всегда это были пьяные люди.

В данном случае Мак-Алистер крупно ошибся. Под газетой было вовсе не дремлющее, а давно пробудившееся лицо его преследователя. Майор накрыл лицо газетой, как только увидел фигуру американца.

Быстров прибыл в гостиницу «Севастополь» тоже ночью чуть позже Мак Алистера и, предъявив своё удостоверение, получил всю необходимую ему информацию. Севастопольцы в преимущественном своём большинстве к московским гостям и особенно правоохранительным органам относились очень положительно, всякий раз смотря на них, как на своих защитников.

К своему удивлению майор узнал, что Науков здесь не останавливался, а американец приехал не один, а с каким-то Михальским и даже оплатил его номер вместе со своим за двое суток, хотя сначала просили один двухместный. Просмотрев лист регистрации Михальского, Быстров списал паспортные данные и у себя из номера позвонил в Москву с просьбой срочно выяснить, что это за человек. Ночью его разбудил звонок из столичного управления. Дежурный сказал, что удалось выяснить криминальное прошлое Михальского, которое он отработал в лагере, но парень больше не задерживался.