Неспешно на ноги поднимается Видар. Его громовой бас разносится под сводами:

— Не могу поверить, что говорю это, но ты, Егерь, подходишь лучше всех. Ты собрал альянс, ты надрал зад Консорциуму и Непреложной Истине. Да даже среди инопланетных тварей твоё имя знают и боятся. Кто, если не ты?

В зале поднимается шум, одни выкрикивают слова поддержки, другие спорят. Они все смотрят на меня, ожидая реакции.

Я чувствую, как губы сами собой растягиваются в усмешке. Вот значит как? Предлагают корону? И это говорит горилла в человеческом костюме, которая даже управление отрядом по зачистке Рейда не была готова никому уступить.

— Позвольте не согласиться, — встаёт со своего места Наполеон IX. На его губах играет снисходительная улыбка. — При всём уважении, Егерь — отличный лидер и солдат, но не дипломат. Сейчас нам нужен тот, кто умеет вести переговоры, находить компромиссы. Тот, кто всю жизнь посвятил политике.

Он красноречиво умолкает, давая всем возможность оценить намёк. Я едва сдерживаю усмешку. Вот же павлин напыщенный.

— Неужели вы намекаете на себя, господин Бонапарт? — едко интересуется императрица Китая. — Насколько я помню, ваши предки не славились особым талантом к дипломатии. Скорее, к завоеваниям и узурпации власти. Переговоры под дулом пушек — это единственная дипломатия, которая оказалась им по плечу.

Лицо Наполеона искажается от гнева, но он берёт себя в руки.

— Помнится, ваши предки тоже не брезговали завоеваниями, — парирует он. — И те, кто ещё недавно считались нерушимой частью вашего государства, нынче ведут самостоятельную игру, — мимолётный взгляд на Масару. — Однако я веду речь о настоящем. Сейчас Земле нужен лидер, способный принимать непростые решения. Лидер с железной волей и государственным умом. Таким лидером могу стать я.

— Вы говорите о лидерстве, но посмотрите правде в глаза — ни у кого из нас больше нет реальной власти, — подаёт голос Эмилиано Альварес, юный император Испании. — Те, кого мы когда-то вели за собой, мертвы либо разбрелись кто куда. Все наши титулы и регалии — просто слова. Наши слова значат столько же, сколько граффити на заборе.

Его голос дрожит, но он упрямо продолжает:

— Мой отец пал от рук кселари на предыдущем саммите. И я не желаю, чтобы его смерть была напрасной. Наш представитель должен быть символом единства и надежды. Маяком, за которым пойдут люди. И я верю, что Егерь сможет стать таким символом.

По залу вновь прокатывается шепоток. Кто-то выкрикивает слова поддержки, другие неодобрительно качают головами.

— Мальчик дело говорит! — рокочет Кастер, лидер Сынов Свободы. — Сейчас не время цепляться за прошлое. Надо смотреть в будущее. А будущее — за такими, как Егерь. За теми, в ком сила и мудрость сочетаются с состраданием и желанием защитить свой народ.

Бррр. Если бы лесть была сладкой, всё помещение затопило бы клубничным вареньем.

— Всё это замечательно, — вклинивается Мартин Кейн, исполняющий обязанности президента США, — но давайте не забывать о слоне в комнате. Егерь, конечно, отличный боец и командир. Но разве он представляет всю Землю? Разве готов выражать волю и чаяния всего человечества, а не только своего альянса?

Несколько лидеров кланов, не входящих в наше объединение, согласно кивают. Вот оно, началось.

— Он прав, — подаёт голос Матео Валенсуэла, глава клана «Зов Атакамы».

Крепко сложенный мужчина среднего роста с бронзовым оттенком кожи, характерным для жителей Южной Америки. Его глубоко посаженные карие глаза излучают природную проницательность, а густые чёрные волосы с проседью у висков небрежно зачёсаны назад. Челюсть с лёгкой щетиной настолько квадратная, что кажется, будто он сбежал из Майнкрафта.