– Какая?

– Желтый «бьюик» с виниловым верхом.

– Неси деньги в машину.

– Сейчас?

– Да, сейчас, конечно, сейчас! – Звучавшие в голосе преступника зловещие нотки заставили полковника почувствовать тревогу. – Поедешь по дороге на Ногалес. Когда проедешь деревню, которая называется Карбо, с правой стороны увидишь заброшенную забегаловку, окруженную сагуаро. Над входом в нее еще сохранилась вывеска – «Ла Моренета».

– Подождите! – Сердце де Кордобы начало бешено колотиться. – Дайте-ка я все запишу.

– Не надо ничего записывать, старик. Доедешь до места, убедишься, что на дороге никого нет, и оставишь деньги в забегаловке. Просто положишь их на пол.

– Но… кто-нибудь может их там найти!

– Никто не найдет. За этим я прослежу. У меня с собой будет винтовка, тебе понятно?

– Да, да, понятно. Деньги находятся в алюминиевом чемодане и кожаной дорожной сумке. Четыре миллио…

– Оставишь их. Потом вернешься в машину и поедешь в Эрмосильо. Будешь сидеть в своем номере и ждать. Когда деньги будут у меня, я тебе позвоню и скажу, где найти Иден.

– Подождите… как она? Могу я поговорить с ней? Алло! Алло!

Линия разъединилась.

– Мистер ван Бюрен! Время принимать лекарства. И тут он увидел ногу ван Бюрена, белую и тонкую, высовывающуюся из-за двери ванной.

Санитар бросился в палату. Пояс больничного халата был привязан к кранам умывальника, так как под потолком ничего подходящего для этой цели не оказалось. Очевидно, пациент, надев на шею петлю, просто сел на корточки, а затем вытянул вперед ноги, словно собираясь шлепнуться на задницу. И удавился.

Лицо самоубийцы посинело. Санитар с трудом поднял тяжелое тело и вытащил голову несчастного из импровизированной петли, затем проверил, не бьется ли его сердце. Нет, не бьется. Выбежав в коридор, санитар крикнул, чтобы позвали доктора.

Потом он снова вернулся к неподвижно лежащему телу Доминика и начал делать ему искусственное дыхание.

– Мерседес? Это Хоакин. У нее замерло сердце.

– Вы нашли ее?

– Да. Я заплатил выкуп, и теперь Иден со мной. Мерседес, у меня для вас очень плохая новость.

Она непроизвольно закрыла глаза.

– Она мертва?

– Нет. Но она находится в местной больнице. В отделении интенсивной терапии. Ее состояние чрезвычайно тяжелое, Мерседес. У нее очень серьезная форма гепатита. Скоротечный печеночный некроз. Должно быть, она занесла инфекцию с иглой, еще до того как ее похитили. Сейчас она в коме.

Каждая фраза полковника обрушивалась на Мерседес, словно тяжелые удары молота.

– Она умрет? – чуть слышно спросила она.

– Трудно сказать, – ответил он. – Доктора считают, что вы должны приехать. Как можно скорей.

– Еду, – коротко бросила Мерседес. – Если Иден придет в себя, скажите ей, что я уже еду.

НАКОВАЛЬНЯ

– Не надо разговаривать, дорогая. Тебе нельзя.

– … не хотела, чтобы все так кончилось…

Мерседес предупредили, чтобы она не дотрагивалась до Иден и тем более не целовала ее, чтобы не заболеть самой. Но сейчас она сорвала с лица хирургическую маску и поцеловала иссушенные как бумага губы дочери, ощутив ее болезненно-сладковатое дыхание.

– Мама, я так по тебе скучала.

– А я по тебе. – Она беспомощно посмотрела на окружающую Иден медицинскую аппаратуру, на пластмассовые трубочки, что тянулись к ее рукам и носу.