Впрочем, может, теперь там все по-другому, вздохнула Иден. Пожалуй, стоит взять на работе неделю отпуска за свой счет и съездить в Северную Каролину. Просто взглянуть на дом, а потом сразу же вернуться в Нью-Йорк, чтобы быть на месте, когда дочери придет время рожать. Наверняка от Стюарта толку никакого не будет.

«А может, если не будет меня, он позаботится о Мелиссе?» – спросила себя Иден и сама удивилась подобной мысли. Возможно, они жили бы лучше и дружнее, если бы она не находилась рядом, как довесок к Мелиссе, ревниво оберегая ее от вымышленных и реальных обид и вольно или невольно встревая между мужем и женой? Вдруг Стюарт набрался бы смелости и потребовал от босса заслуженного повышения, если бы ему не на кого было рассчитывать и он бы сам содержал семью?

Вопросы возникали один за другим, и Иден словно взглянула на себя, дочь и зятя со стороны. Увиденное заставило ее без сил опуститься на стул. «А вдруг я допускаю ошибку, оставаясь все время рядом с дочерью? Я мать-одиночка и Мелисса – мое единственное дитя. Немудрено, что наши жизни тесно переплелись, мы словно все еще связаны пуповиной. Но что же делать? Покинуть дочь?» Иден вспомнила тот единственный раз, когда они с Мелиссой ненадолго разлучились: дочь уехала в Нью-Йорк, чтобы быть поближе к Стюарту. Она провела там год. За это время Иден летала в Нью-Йорк три раза, а уж телефонная трубка просто превратилась в неотъемлемую часть ее тела – они с Мелиссой созванивались раз по десять на дню. Страшно вспомнить, сколько денег тогда ушло на оплату телефонных счетов и на авиабилеты!

Именно нежелание Иден расставаться с дочерью стало причиной ее разрыва со Стивом. После очередной поездки в Нью-Йорк Иден вернулась разбитая и несчастная и ни о чем не могла говорить, кроме как о Мелиссе. Стив тогда рассердился по-настоящему.

– Что ты делаешь? – возмущался он. – Дай ей жить самостоятельно! Твоя дочь – взрослая женщина!

– Она навсегда останется для меня ребенком, – ответила Иден и на следующей же неделе вернула Стиву кольцо, решив, что он никогда не поймет ее, и не желая связывать себя с человеком, который возражает против ее общения с дочерью.

Но теперь, теперь Мелисса замужем, скоро у нее родится ребенок и она тоже будет мамой. И сейчас дочь попала в ловушку. Мелисса разрывается между любовью к матери и любовью к мужу. «А я, – спросила себя Иден, – что я делаю? Может, я просто ревную свою дочь, и мои поступки продиктованы не только заботой, но и желанием досадить Стюарту? Взять хотя бы еду. Да, Мелиссу мучает голод, но это естественно в ее положении, и все пособия для беременных утверждают, что можно обойтись фруктами, если уж так захотелось перекусить. Что делает Стюарт? Заботясь о здоровье своей жены, он настаивает, чтобы она питалась правильно. А что делаю я? Набиваю холодильник выпечкой и шоколадом. Может быть, зять никогда не открывает холодильник, потому что знает, что именно он там увидит?»

Одним из главных недостатков зятя Иден считала его нежелание предпринять какие-нибудь шаги для того, чтобы он и Мелисса могли жить отдельно. Но теперь ей припомнился один вечер, когда она услышала из своей комнаты, что Мелисса плачет. Конечно, мать тут же подошла к двери соседней спальни и уже собралась постучать, когда услышала слова дочери:

– Но если мы уедем, она будет ужасно одинока. Ты не понимаешь: я – это все, что у нее есть. Мама видит смысл жизни в том, чтобы быть рядом.