|
Подняв голову, Мазур встретил взгляд адмирала - не злой, как следовало бы ожидать, а полный боли. Именно этот взгляд и заставил молчать, хотя у Мазура так и рвалось из груди то ли ругательство, то ли оханье. - Как же... - только и пробормотал он. Дракон нагнулся к нему, произнес тихо, доверительно: - Понимаешь, Валерка Гридасов - золотой мужик. Я с ним воевал, от звонка и до звонка, Отечественную, а потом и с Япошками. Он правильный мужик, ясно? Моряк от бога. Ни в чем он не виноват, конечно, но из-за этой поганой мокрохвостки, зуб даю, не только может огрести полные трюмы неприятностей, но и погон лишиться. А это будет не правильно. Категорически не правильно... Только кто ж нас послушает, наверху после этого лидера, Саблина, совсем озверели, в другое время еще можно было рассчитывать на объективное рассмотрение, а теперь... Нас тут пятеро, и четверо собираются молчать, как рыбы... Присоединишься? - А... - Получится, - подхватил Дракон на лету его невысказанную мысль. - Обойдется. Будет, конечно, Валерке втык и разнос, не без того, но это уже пройдет по другому разряду. Нам, старикам, к строгачам не привыкать... Видишь ли, эта паршивка сама к нам пришла, чтобы ты знал. И, путаясь в соплях, настрочила обширнейшую явку с повинной. Вон, на столе лежит.., эпистоляр, что твоя "Война и мир". Что у нас прописано в уголовном кодексе? Освобождается от ответственности гражданин СССР, завербованный западной разведкой, ежели он пришел с повинной и чистосердечно во всем признался. Пришла она и призналась. А потом сердчишко не выдержало. Для адмирала Гридасова этот вариант весьма неприятен, но другой расклад был бы еще хуже... Я на тебя надеюсь, Кирилл... Все я onmhl`~, что у тебя на душе, да, видишь ли, войны никогда не бывает ни слишком мало, ни слишком много. Война - она и есть война. На аркане тебя в "морские дьяволы" не тянули, сто раз мог гордо развернуться и уйти... Мазур покосился на Лаврика. - Там тоже могила, - сказал адмирал. - Ребятки молчать умеют... Мазур молчал, избегая смотреть в сторону раздвинутой на полкаюты белой ширмы. Несколько дней назад, совершенно точно знал, принялся бы что-то вякать, в бутылку лезть, но вот теперь... Что- то сломалось в душе навсегда. Быть может, это означало, что он повзрослел окончательно. - Как пистолет с одним патроном в старину? - спросил он, кривя губы в жалкой, вымученной улыбке. - Вроде. - Где расписаться? - Вон там, Самарин покажет... ...Выйдя на шлюпочную палубу, он плюхнулся на белую скамейку и равнодушно смотрел, как исчезает на горизонте атолл - "Сириус" - уходил прочь от того места, где покоились на дне "Агамемнон" и "Русалка", где в подводной пещере лежали рядышком свои и чужие, где старший лейтенант Мазур показал себя настоящим "морским дьяволом", но получил взамен выжженный напрочь кусочек души. Ему казалось, что теперь он не сможет никого любить и верить никому не сможет - за исключением своих, родной стаи... - Ну, наконец-то я тебя нашла... Он равнодушно поднял глаза - Мадлен стояла над ним, в белых брючках и легкой синей блузке, свежая, веселая, улыбающаяся. Гибко присела рядом: - Я, случайно, не помешала полету научной мысли? Если ты рождаешь эпохальную теорию, так и скажи. |
