Победа была в их руках.

Первого янтийца сержант Блейн поймал еще на бруствере. Пронзив неприятеля штыком, сержант просто перекинул его через себя. Вопящий Патриций приземлился где-то за спиной. В бедро немедленно вонзился штык второго. Вскрикнув от боли и ярости, Блейн отмахнулся лазганом. Штык скользнул точно под шлем и вспорол горло противника. Сержант добил его выстрелом в лицо.

Кольн успел застрелить двоих, прежде чем его тело почти разорвали сразу несколько клинков. Окопы захлебывались кровавой яростью рукопашного боя. Симбер убил троих Патрициев, только что зарезавших Кольна. В следующий миг лазерный луч срезал верхнюю половину его черепа. Еще дергающееся тело гвардейца рухнуло на гору трупов.

Забив еще одного Патриция ударами штыком и прикладом, Блейн увидел падающего Симбера. Он пожалел, что не может сейчас подхватить его вокс-станцию и связаться с Гаунтом и Корбеком. Вершина холма кишела сражающимися, кричащими, умирающими людьми. Ни секунды передышки. Ни шагу назад. Вот что ветераны называли пеклом: раскаленную, обжигающую ярость.

Расстреляв янтийца в двух шагах от себя, Блейн развернулся и всадил штык под челюсть еще одного солдата, уже замахнувшегося для удара. Что-то жесткое и горячее толкнуло его в спину. Опустив взгляд, Блейн обнаружил, что из его груди торчит кончик янтийского штыка и струится кровь.

Кривясь от злого ликования, майор Брохусс нажал спусковой крючок. Лазерный импульс сбросил тело Призрака со штыка. Сержант Блейн беззвучно упал лицом в серую пыль.

Майло никогда не чувствовал такого страшного жара.

Призраки осторожно двигались сквозь руины некрополя. Дорога вывела их в долину, скрытую от солнечного света многочисленными колоннами. Когда-то это было широкое ущелье. Древние архитекторы превратили его в храм протяженностью восемь километров, выбив огромные арки ниш в стенах, воздвигнув титанические колонны. Выложенный камнем пол проседал от времени. Старинные постройки медленно распадались, оставляя в память о себе груды камней.

Отдача защитной сети добралась и сюда. Первозданные чернильно-черные камни вобрали в себя ее энергию и теперь излучали ее обратно. На дне ущелья царили чудовищный жар и сухость. Черная форма танитцев потяжелела от пота. В камуфляжных плащах оставались только разведчики.

Шедший рядом с Майло рядовой Деста сплюнул на ближайший черный камень. И отпрянул, когда плевок испарился во вспышке энергии.

Майло поднял взгляд. Меж стенами ущелья сквозило бледно-голубое небо, как в жаркий летний день, и в тени камней должна была скрываться прохлада. Но здесь царила чудовищная жара. Хуже, чем в тропических лесах Калигулы и в заливах Волтиса. Даже палящий летний зной Танит Магна не был так силен.

Жар камней пронизывал юного адъютанта до самых костей и сухожилий. Сознание едва удерживалось от спасительной темноты обморока. Горло сводило приступами жажды. Майло вспоминал кусачий мороз городских окраин на Пирите, казавшийся таким неприятным. Он многое отдал бы, чтобы оказаться там сейчас. Достав флягу, Майло хлебнул воды — омерзительно теплой, как кровь.

Чья-то тень накрыла его. Колм Корбек задержал его руку с флягой.

— Не торопись. На такой жаре нам нужно сохранить припасы, чтобы было чем подпитывать организм. Выпьешь сейчас слишком много — сведет желудок и все выблюешь. Или с потом уйдет.

Майло кивнул и закрыл флягу. Корбек выглядел уставшим. По его бледной коже струился пот. С ним явно было что-то не то, будто он страдал сильнее других. От боли.

— Вы ранены, сэр?

Корбек оглянулся и мотнул головой.