Комиссар продолжал жать на курок, но вместо лазерного луча пистолет исторг только хрип. Похоже, неестественная темнота, пожиравшая энергию фонарей, заодно опустошила и зарядную батарею. Оружие в руке вдруг стало бесполезным куском металла.

Выживший телохранитель уже собирался прикончить беспомощного Гаунта. Ему помешал луч лазера, неожиданно пробивший его висок. Тело солдата швырнуло на одну из панелей системы СШК. Оно медленно осело на пол, прочертив широкую алую полосу по серебру. Гаунт обернулся.

Дорден опустил пистолет Домора. Он все еще крепко держал паникующего гвардейца.

— Такова жизнь, — тихо произнес врач и неожиданно швырнул пистолет в сторону, будто он укусил его.

— Отличный выстрел, док, — произнес Ларкин, сжимая раненое плечо.

— Я не люблю стрелять, но никогда не говорил, что не умею это делать.

Призраки вновь собрались возле машины. Дорден поспешил перебинтовать раны Ларкина и Брага.

— Что за звук? — подал голос Домор.

Все замерли.

Гаунт повернулся к машине. На приборной доске один за другим оживали яркие огоньки. Последний телохранитель в агонии упал на пульт управления основной энергоцепи. Древняя технология очнулась от сна. Вентиляционные решетки на полу заволокло паром. Внутри машины что-то двигалось, поворачивалось, вращалось.

Был еще один звук. Скрежет.

Комиссар медленно отошел от машины и посмотрел на арки в стене. Там, в темноте, сгибались и разгибались металлические конечности. На дне мертвых глазниц зарождался свет. Голубое сияние. Холод вечности. За всю жизнь Гаунт не видел более устрашающего цвета. Они пробуждались. Просыпались от бесконечного сна вслед за своим прародителем.

Гаунт не дышал, слушая стук собственного сердца. Миг пробуждения чудовищ казался бесконечным. Он смотрел, пока не потерял счет вспыхнувшим парам глаз. Железные пальцы вцепились в решетки, преграждавшие путь. Трясли, расшатывали, толкали. Краем уха комиссар расслышал бормотание. Коды и команды на двоичном языке. Пробудившиеся Железные Люди заговорили.

— СШК! — крикнул Роуну комиссар.

— Сэр?

— Взорвать эту дрянь! Быстрее!

Майор взглянул на Гаунта, вытирая кровь с губ.

— Комиссар-полковник, при всем уважении… стоит ли? Ну, в смысле… ведь эта штука могла бы все изменить.

В глазах Гаунта сверкнула ярость.

— Хочешь поглядеть, как погибает еще один мир? — Он исподлобья взглянул на Роуна.

Майор только замотал головой.

— Вот и я не хочу! Это единственный выход! Я… У меня есть причина так считать… Или, может, ты ослеп? Хочешь — иди, пожелай им доброго утра!

Роун огляделся, будто только что заметил Железных Людей. И вздрогнул, посмотрев в ледяные глаза.

— Уже выполняю! — В голосе Роуна появилась решимость. Майор бросился к машине, Маколл и Каффран подавали ему взрывчатку.

— Эти существа — воплощенная ересь, Роун! — кричал ему вслед Гаунт. — Богомерзкая ересь! И если тебе этого недостаточно, они тысячелетиями спали на планете, зараженной чумой Хаоса! Кто-нибудь здесь хочет узнать, как это повлияло на их образ мысли?!

— Фес! — откликнулся на его слова Дорден. — Хочешь сказать, всей этой штукой управляют Темные Силы?

— Нужно быть распоследним идиотом во всей Вселенной, чтобы выяснять это на практике, — ответил Гаунт.

Он бросил взгляд на останки Ферейда.

— Похоже, изменился не я, а кто-то другой… — прошептал комиссар.