— Тэй Трефенвид, — послушно повторил Ярл.

Они смотрели друг на друга, вспоминая годы дружбы и взвешивая все то, в чем могли не оправдать взаимные ожидания друг друга.

— Ладно, — наконец произнес Ярл. — Иди. Делай то, что должен.

По просьбе Тэя он увел всех остальных членов отряда вверх по винтовой лестнице, подальше от границ сада. Только один раз Тэй взглянул на них и, на мгновение встретившись глазами с Преей Старл, отвернулся. С тех пор как они пришли в Великую Чу, он старался не думать о ней, понимая, что не может позволить себе отвлекаться. Так же он поступил и теперь, сосредоточившись на своей жизни в Параноре, вспоминая те годы, которые посвятил совершенствованию своего дара, изучению тех дисциплин, того искусства, которым решил овладеть. Он представил себе Бремана: худое морщинистое лицо, властный взгляд, в каждой черточке сознание своего предназначения. Он еще раз повторил про себя наказ старика, то поручение, ради которого пришел сюда.

Потом Тэй повернулся лицом к саду — к сплетению смертоносных лиан, к незримой живой силе, поджидавшей где-то в глубине. Друид притушил в себе все проявления жизни, замедлил биение сердца, угомонил мысли, окутал себя покрывалом покоя. Он воззвал к стихиям, питавшим его магический дар: к земле, воде, воздуху и огню, чтобы получить от них все, что требовалось ему для свершения магического ритуала. Взяв все, что смог, и отпустив их на волю, друид закружился в стремительном круговороте, медленно начиная меняться.

Тэй действовал очень тщательно, чтобы получить именно тот результат, которого желал. Терпеливо, шаг за шагом он повторял магические действия и постепенно преображался. Друид слой за слоем снимал с себя все, что было ему присуще, стирал свои черты, уничтожал свой облик. Он соскреб его начисто, не осталось ни малейшего сходства. Потом погрузился в себя, чтобы изменить свою сущность. Тэй наглухо запер свои мысли, чувства, верования, правила поведения, представления о жизненных ценностях — все, что делало его тем, кем он был, запер так глубоко, что никто не смог бы их обнаружить и вернуть к жизни, только Ярл Шаннара, назвав его имя.

Потом Тэй начал создавать себя заново. Он втягивал в себя вещество сада, забирая его у тех созданий, что когда-то были людьми, но перестали ими быть. Друид докапывался до их сущности, до самой сердцевины того, во что их превратила волшебная власть Черного эльфинита, и взращивал это в себе. Он становился таким же, как они, — безнадежно погибшим, опустошенным и бесплодным, таким же порождением зла и безумия. Лишь малую толику собственного «я» сохранил Тэй, чтобы иметь возможность двигаться среди них. Теперь только один шаг отделял его от них, один почти неуловимый шаг.

Эльфы, издали наблюдавшие за друидом, видели, как он преображался. Видели, как его высокая сутуловатая фигура сникла и закрутилась кольцом, а длинные руки и ноги стали узловатыми и кривыми. Они чувствовали, что его наполняло нечто темное, порочное. До них донесся запах распада, тлена. Все доброе, человеческое покинуло его, и даже Ярл Шаннара при всем своем мужестве, увидев, во что превращается его друг, в ужасе отшатнулся.

Безумный звон зазвучал в голове Тэя Трефенвида. Он стал излучать разлагающие флюиды темной магии сада, обуявшие тех, чьи жизни воплотились в нем, тех, для кого он стал домом. На мгновение Тэю показалось, будто он проник в тайну, понял, как действует волшебство Черного эльфинита, однако близость прозрения вселила такой страх в последние остатки здравого, в то крошечное ядрышко, которое вело его к цели, что он вынужден был отступить.

Тэй пошел в сад. Теперь он ничем не отличался от существ, которых тот поглотил. Он шел смело, ему нечего было бояться.