Когда они проснулись, день клонился к вечеру. Дождь перестал, и молодые люди вышли на улицу осмотреться. В селении царил покой, а окрестные леса казались необитаемыми. Пока они прогуливались по улицам из конца в конец, мимо них проходили похожие на призраков безмолвные сторы, не обращая никакого внимания на чужестранцев. Никто не подошел к ним, никто не заговорил. Кинсон и Марет заходили в лечебницы, где трудились целители, лечившие людей, стекавшихся к ним из разных мест Четырех Земель. Казалось, их присутствие никого не волновало. Никто не просил их уйти. Марет остановилась поиграть с двумя малышами-гномами, лечившимися от ожогов, полученных на кухне, а в это время Кинсон вышел на улицу и, глядя на темнеющие в сумерках деревья, задумался об опасности, которую несли с собой приближавшиеся полчища Северной Земли.

За обедом он поделился своим беспокойством с Марет. Армия должна была пройти по равнине в непосредственной близости от селения. Если войскам потребуется провизия и фураж, в чем практически всегда есть необходимость, то в Сторлок будут посланы разведчики и местные жители подвергнутся серьезной опасности. Большинство обитателей Четырех Земель знали о целительском даре сторов и уважали их уединенную жизнь. Но у вояк Броны были совсем иные установки, иные правила, и, вероятнее всего, церемониться они не будут. Что станет со сторами, если сюда нагрянет какой-нибудь Слуга Черепа? У целителей нет никаких средств защиты, они совсем не умеют драться. Сторы полагались только на свой нейтралитет, на невмешательство в политические дела, тем самым надеясь обеспечить себе безопасность. Но будет ли этого достаточно, когда в дело вмешаются крылатые охотники?

Кинсон и Марет принялись расспрашивать о Коглине и почти сразу же получили ответ, где его можно найти. Похоже, из этого не делали большого секрета. Коглин поддерживал со сторами постоянные контакты, предпочитая получить все необходимое от них и не связываться с торговыми фортами, возникшими в последнее время в дикой местности, куда он удалился. Бывший друид поселился в самом сердце Анара, в непроходимой лесной чаще, прозванной Темным Пределом, возле скалы, что зовется Каменный Очаг. Даже Кинсон никогда не слыхал о Каменном Очаге, хотя дебри Темного Предела были ему знакомы и он считал их местом, куда лучше не соваться. Там обитали гномы-пауки, существа, мало похожие на людей, свирепые и примитивные, общавшиеся с духами и приносившие жертвы древним богам. Темный Предел являл собой мир, застывший во времени и не менявшийся со времен Больших Войн, и Кинсона совсем не радовала мысль о том, что им, возможно, придется отправиться туда.

После обеда сторы ушли по своим делам, а житель приграничья с девушкой остались сидеть на жесткой скамье у входа в обеденный зал, наблюдая, как сгущаются сумерки. В голову лезли неприятные мысли. Бреман не появился. Возможно, он еще в Параноре. А может быть, оказался в ловушке на противоположной стороне равнины Рэбб, отрезанный неприятельской армией. Кинсона раздражала неопределенность и вынужденное бездействие в ожидании друида — он предпочел бы действовать. Уж лучше бы Бреман послал его искать Коглина, пусть для этого и пришлось бы отправляться в Темный Предел. А так они только зря теряют время.

Из зала вереницей вышли сторы в плащах с капюшонами, таинственные и сосредоточенные. Они спустились по ступенькам крыльца и двинулись к зданию на противоположной стороне улицы. Их белые силуэты медленно таяли в серой мгле сумерек, словно призраки в ночи. Кинсон дивился их ограниченности, странному сочетанию фанатичной преданности работе и полной отстраненности от остального мира, бурлившего за пределами крохотного селения.