— Я дам тебе фору, — пообещал Питер.

— Это потому, что у меня ноги короче, чем у тебя?

— Нет, потому что ты слабее.

Это был вызов, и Тилли приняла его.

— Неправда, я ни в чем тебе не уступаю. — Ты так думаешь?

— Уверена.

Прислонившись спиной к стволу дерева, Питер скрестил на груди руки.

— Ну что ж, посмотрим. Ты должна будешь доказать мне правоту своих слов.

— На глазах восьмисот зрителей? Питер приподнял бровь.

— Я вижу всего лишь четырех. Вернее, пятерых, если считать собаку.

— Для человека, который не любит привлекать к себе внимание, ты ведешь себя довольно неосмотрительно, — заметила Тилли.

— Ерунда. Здесь все занимаются своими делами и не глазеют по сторонам. Их разморило на ласковом солнышке.

Тилли огляделась вокруг. Питер был прав. Находившиеся в ее поле зрения люди — а их было намного больше четырех, хотя, конечно, меньше восьмисот, — смеялись, болтали, шутили и наслаждались теплом. Солнце и правда действовало на них благотворно, Тилли не могла не признать это.

Сегодня стояла великолепная безоблачная погода. Зелень Деревьев купалась в солнечном свете, а цветы на клумбах казались более пышными и яркими. Тилли надеялась, что светское общество забудет о ней и Питере хотя бы в такой день и перестанет следить за каждым их шагом.

— Хорошо, — храбро сказала она. — Я согласна. Куда мы двинемся?

Питер показал на небольшую группу высоких деревьев, стоявших в отдалении.

— К ближайшему от нас или к самому дальнему? — уточнила Тилли.

— К тому, что посередине.

— И какую фору ты мне даешь?

— Пять секунд.

— Ты будешь считать их про себя или засечешь на часах?

— О Господи, женщина, какая же ты зануда!

— Я выросла с двумя братьями и знаю все уловки мужчин, — заявила Тилли.

— Я буду считать про себя. У меня нет часов. Тилли открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Питер опередил ее:

— Я буду считать медленно! Очень медленно! Не беспокойся. У меня тоже есть брат, с которым я бегал наперегонки в детстве.

— Я знаю. Интересно, он когда-нибудь позволял тебе выигрывать?

— Ни разу. Тилли прищурилась:

— Ты тоже не допустишь, чтобы я выиграла в этом состязании?

Питер улыбнулся мягкой кошачьей улыбкой:

— Посмотрим.

— Что значит «посмотрим»?

— Это будет кое от чего зависеть.

— От чего именно?

— От того приза, который я получу, если проиграю.

— А разве приз достается не победителю, а проигравшему?

— Конечно, в том случае, если проигравший поддался.

Тилли задохнулась от возмущения.

— От тебя никто не требует, чтобы ты поддавался, Питер Томпсон, — заявила она. — Увидимся на финише!

И прежде чем он успел опомниться, Тилли рванула с места и бросилась бежать. Она мчалась во весь дух по высокой траве, не задумываясь о том, с каким упоением завтра за утренним чаем во время визита в их дом приятельницы ее матушки будут сплетничать о ее безрассудном поступке.

Разве могла Тилли Говард в эту минуту думать о чем-то другом, кроме того, что за ней по пятам гонится мужчина, в которого она была по уши влюблена?

Она бежала очень быстро. Из груди Тилли рвался смех. Одной рукой, согнутой в локте, она энергично размахивала, а другой держала подол юбки, чтобы не запутаться в нем.