Некоторое время молодые люди молчали, а потом Тилли вдруг сказала небрежным тоном:

— До меня дошли кое-какие слухи о тебе.

— Надеюсь, ты почерпнула их не из заметок леди Уислдаун?

— Нет, его передал мне один из моих кавалеров сегодня утром. — Она помолчала, а потом добавила с обидой в голосе: — Ты ведь не заехал к нам сегодня утром.

— Я не могу бывать у вас каждый день. Мои слишком частые визиты в ваш дом могут вызвать кривотолки. И потом, мы же договорились встретиться сегодня в полдень.

— О твоих частых визитах к нам уже давно судачат в обществе. Думаю, очередной приезд в наш дом не вызвал бы никакого ажиотажа.

Лицо Питера расплылось в улыбке.

— Ты меня ревнуешь? — спросил он.

— Нет. Скорее ты ревнуешь меня.

— Ты считаешь, у меня есть для этого повод?

— Конечно, нет, — ответила Тилли. — Но твои слова показались мне странными. С чего это я должна ревновать тебя?

— Разумеется, у тебя нет для этого никаких причин. Я все утро провел на городской конюшне, любуясь прекрасными лошадьми, которых я себе, к сожалению, не могу позволить.

— Это очень печально, — заметила Тилли. — А почему ты не спросишь меня, какие именно слухи ходят о тебе в городе?

— Я полагаю, ты намерена сама рассказать мне о них без наводящих вопросов.

Тилли отвернулась от Питера и промолвила, глядя куда-то в сторону:

— Я не люблю сплетни, но… Одним словом, говорят, что ты вел разгульный образ жизни после возвращения в Англию в прошлом году.

— И кто тебе об этом сказал?

— О, об этом просто ходят слухи… Меня удивляет то, что они дошли до меня только сейчас. Почему я раньше ничего не слышала о твоих кутежах?

— Вероятно, потому, что такие рассказы не предназначены для девичьих ушей, — проворчал Питер.

— Как интересно! Меня разбирает любопытство.

— Нет, это совсем не интересно, — заявил Питер, давая понять, что не намерен обсуждать эту тему. — Именно поэтому я распрощался с подобным образом жизни.

— Ты заинтриговал меня, — с улыбкой сказала Тилли. — Так как же ты жил после возвращения в Англию?

По ее тону, Питер понял, что ему не отвертеться от откровенного разговора. Тилли хотела знать о нем все.

Он остановился, так как ему было трудно подбирать на ходу нужные слова. В бою он легко принимал решения и обдумывал свои действия. Но присутствие Тилли вгоняло его в ступор. Он не мог одновременно двигаться и обдумывать свои ответы.

Странно, но последнее время он реже вспоминал Гарри. Возможно, этому способствовали долгие разговоры с леди Канби. И лишь когда Питер видел военных в форме, его сердце сжималось от боли, и в памяти возникал образ погибшего друга.

В глазах тех, кто прошел войну, Питер часто замечал мрачный огонь. Тот же самый огонь он порой видел в своем взоре, когда стоял перед зеркалом. Но когда Питер находился рядом с Тилли, мрачное настроение покидало его. Его отпускало чувство вины перед товарищами, сложившими головы на полях сражений. И среди них был Гарри, которого Питер искренне любил…

Пока Питер не встретил Тилли, мрак безраздельно владел его душой.

— Я вернулся в Англию вскоре после гибели Гарри, — медленно проговорил Питер. — На моих глазах пало немало товарищей по оружию, но сильнее всего я переживал гибель твоего брата.

Тилли кивнула, в ее глазах блеснули слезы.

— Я не знаю, как это произошло… но однажды, когда я вышел прогуляться с компанией приятелей, мне в голову неожиданно пришла мысль о том, что я должен жить теперь за нас двоих.