Кстати, на старшем Зяблике, его зовут Семен, тоже пижама в желтых утятах.

— Тренд что ли? — киваю я на одёжку главы. — А где взяли? Там есть с грифонами?

— Ты пришел нас убить, Романов? — надсадно хрипит Семен, игнорируя мой вопрос. — Так убивай. Точнее попробуй! — его кулаки покрываются кристаллической оберткой. — Зяблики просто так не сдаются!

Ага-ага, еще один хрустальный Грандмастер.

Но я не тороплюсь мочить стекляшек. Вдруг они не такие гордые, как стальная девка. Сначала потолкуем.

Первым делом накидываю лассо на молодого Зяблика. Теперь его душа приклеена к телу. Пока что не помрет.

— Слушай, Зяблик. Сделай уже выводы, — устало говорю. — Да я весь ваш род одной левой могу положить. Дар у вас стремный, чесслово.

— Чего⁈ — для мужика это становиться открытием. Он-то считает себя могучим одаренным бестелесником-кристалликом. Но невольно задумывается. В бой я не кидаюсь, разговариваю, значит, пришел не просто мстить.

— Капчего, — фыркаю. — В общем, вот тебе карта, — в дубовый шкаф рядом с Семеном вонзается «тройка пики». — Режешь руку, клянешься на душе в верности роду Романовых и мы уходим.

— Правда⁈ — хлопает глазами глава и смотрит на меня как на психа.

— Сыну твоему недолго осталось, — как бы невзначай замечаю, посмотрев на ногти. Надо бы ногти подточить. Прикажу потом Фросе. А то совсем за царским обиходом не следит.

Мои слова возымели действие. Глава убирает кристальный слой на одной руке, хватает карту, делает надрез на ладони и бубнит что-то вроде: «Клянусь Романовым» и тише «чтоб вы сдохли».

По окончанию клятвы я дергаю струны души старика, и он, схватившись за пижаму на груди, падает на колени.

— Я тебе сдохну сейчас, — рычу. — Твоя душа теперь в моей власти, Зяблик. — сжимаю его духовные струны сильней. — Ясно?

— Ясно, — хрипит он, сгорбившись.

— Точно? — чуть сбавляю нажим.

— Точно, — более внятно бормочет он. — А что такое душа?

Чело-ладонь.

— Неуч ты, Семен, — морщусь. — Совсем вас, современных дворян, интернет испортил. Не будешь меня слушаться — сдохнешь. Так доходчивей? — неуверенный кивок старика. — Отзывай гвардейцев и требуй целителя к сыну. Я скажу своим, чтобы пропустили на этаж

Он бросается к телефону на столе и вызванивает гвардию. Вскоре редкая стрельба в коридоре окончательно утихает.

Что же, всё прошло более менее спокой….

— Дерьмо! Сдохните! — раздается женский крик в коридоре.

Уже проснулась? Тресни Навь!

И снова раздается стрельба. Этот стрекот я узнаю сразу. Артефактные автоматы. И что теперь? Гридни положили стальную девку?

Грохот очередей не затихает. Нет, не положили. А жаль.

— Если хоть один мой человек умрет, — оборачиваюсь к Семену. — Вы с сыном отправитесь следом.

Глава бледнеет и тут же прыгает в стену головой вперед. Сверкают голые пятки, прежде чем втянуться в обои.

— Настя! Не смей! — доносится из коридора. — Не смей, говорю! Романов теперь мой господин!

— Что⁈ Какой нахрен господин! Он же напал!

— Я ему поклялся, Настя!

— Как поклялся⁈ Дерьмо, Семен Альбертович! Ты совсем крышей поехал⁈

Вот же напасть на мою голову.