Теплая вода, достававшая ей до подбородка, ласкала ее. Закрытые глаза обостряли другие чувства, но никакого движения в комнате она не слышала.

Сидел ли Сэмюел все еще за столом? Может быть, пища для него более важна, чем она? Может быть, она не должна была желать его так скоро? Или это он должен был проявить инициативу?

Зачем ей понадобилось называть себя ничтожной писательницей? Слова просто сами выскочили у нее изо рта. И она ничего не добилась, только испортила подходящий момент.

Вдруг сердце Кэсси забилось чаще, она ощутила знакомый аромат пряностей, каждой клеточкой своего тела она чувствовала его присутствие. Что-то коснулось ее губ.

Открыв глаза, она увидела, что Сэмюел стоит на коленях возле ванны, наклонившись к ней. Он протянул Кэсси дольку апельсина, и она автоматически раздвинула губы. Положив апельсин ей в рот, Сэмюел нежно погладил ее чувствительные губы, вызывая дрожь во всем теле.

Это была удивительно эротическая комбинация: привкус апельсина, пронзительный взгляд синих глаз и окружавшая ее теплая вода. Слава Богу, Сэмюел намеревался все повторить.

– Так вот, насчет твоей книги... – тихо проговорил он.

– Моей... что?..

– Мне кажется, у тебя создалось неправильное впечатление. Я действительно получил удовольствие, читая ее. Очень большое.

Моментально насторожившись, Кэсси пожалела, что она не была полностью одета, а лежала в ванне, как предлагаемая для развлечения кукла.

– Неправда, – сердито сказала она, – ты при мне смеялся надо мной, помнишь?

Невозмутимо протянув ей еще одну дольку апельсина, Сэмюел объяснил:

– Я не смеялся, а улыбался, и у меня были для этого основания. Не каждый день мужу удается увидеть фантазии его жены, изложенные на бумаге.

– Нет, ты смеялся, когда я уходила в гардеробную!

Вот теперь Сэмюел действительно засмеялся и стал таким привлекательным, что Кэсси почти забыла все свои обвинения.

– Это не имело никакого отношения к твоей книге, – заметил он, – уж очень любопытной была твоя реакция на то, что тебя застали в постели с законным мужем.

Кэсси опустилась поглубже в ванну, надеясь, что краску на ее лице Сэмюел припишет слишком горячей воде. Неужели действительно ее скромность так забавляла его?

Желая скрыть свое смущение, она достала со дна ванны кусок мыла, намылила ладони и сделала вид, что моет руки и плечи. Мыть другие части тела под его взглядом она не решалась.

– Вряд ли тебе могут нравиться дамские романы, – сказала Кэсси, – тебе они, видимо, кажутся мелодраматической ерундой.

Сэмюел отрицательно покачал головой.

– Почему ты говоришь за меня? – Он положил ей в рот еще одну дольку апельсина. – Мне было весьма интересно проникнуть в твои мечты, особенно в некоторые.

– Что это значит?

– Если хочешь знать, у меня есть ряд замечаний к твоему произведению.

Оставив Кэсси догадываться о том, что он имел в виду, Сэмюел поднялся и прошел к столу, провожаемый ее заинтригованным взглядом. Она знала, что он будет критиковать ее сочинение. Ей не следовало бояться услышать его мнение, но она боялась.

Через несколько мгновений любопытство возобладало над страхом.

– Ну и каковы твои замечания?

Намеренно медленно Сэмюел очистил еще один апельсин. Вид у него был суровый, и это беспокоило Кэсси.

– Во-первых, – сказал он, – эта сцена погони в порту. Ив Пикар удирал с украденными драгоценностями, и сэр Дадли почти поймал его.

– Я много работала над этой сценой, – проговорила она, как будто защищаясь, – и, по-моему, она получилась увлекательной.