— Я совсем не это имел в виду, ваша светлость, — слегка покраснел Аршавин. Шрам на лице ратая налился кровью, выдавая крайнюю степень его смущения. — Никто не говорит, что вам нужно поступиться своими принципами. Метод отбора и убийства зверей конкретного аспекта используется повсеместно. Особенно на ранних этапах и во время формирования первой сферы разума. Я видел, что беладра потухла полностью слишком быстро после смерти. Вы забрали энергию её аспекта, а значит она вам нужна. До охоты осталось не так много времени и я обязан сделать так, чтобы вы отправились на неё во всеоружии.

— Падение всегда начинается с малого, Николай Петрович, — неохотно ответил я. — И самое неприятное, что я вынужден признать твою правоту. Откладывать выезд в лес на пятницу слишком рискованно, да и не факт, что мы сможем найти нужных мне зверей. Сколько огнелис вы поймали сегодня?

— Четырёх, ваша светлость, — тут же ответил Ратай. — Если не хватит, то время в запасе ещё останется. Если хотите, мы их выпустим неподалёку от имения, чтобы вы могли взять их в честном бою.

Я задумался. Нет, я не был святым. Совсем нет. Свою цель я видел чётко и ясно. Усилить себя, усилить род. Если для этого нужно было убить сотню беззащитных зверушек — что ж, так тому и быть. Но, мне не нравилось само устройство этого нового мира. Одно дело, когда тварь угрожает людям, другое — когда она просто пытается выжить. Большинство животных первого и многие из второго ранга как раз пытались выжить. Но, люди использовали их для усиления своих возможностей. С другой стороны — обычных животных люди убивали для еды. Та же Нюша жалеет Шустрика, а множество магов по всему миру умерщвляют тварей ради своего роста. Где та граница милосердия? Нет её. Уж я-то знаю. Выживает сильнейший. Как среди животных, так и среди людей. И этим сильнейшим буду я. К чёрту рефлексию!

— А смысл, Ратай? — усмехнулся я. — Обмороженные и дезориентированные звери будут лёгкой добычей. Те монстры, которых выставлял вчера граф, тоже были из таких. На этот раз сделаем всё быстро, но дальше поступим по-другому. У меня большие планы на аномалию, своё развитие и мое участие в вылазках. Своих зверей я убью сам. А пойманные твари живыми в разы дороже мертвых. Это деньги, которых нам сейчас так не хватает. И мы их будет продавать, а не убивать. Это ясно?

— Я понял, Ярослав Константинович, — серьезно кивнул Аршавин.

— Как связь с наблюдателями в аномалии решил держать? — переходя к следующему вопросу, произнёс я.

— У ближайшего гнезда оставили квадроцикл, который захватили с базы Антипова, — ответил Ратай. — Каждые четыре часа к наблюдателям в аномалии будет ездить один из дружинников. Чаще смысла нет, а реже можно пропустить что-то важное. Пока на территории уничтоженного лагеря пируют звери. Людей не видно.

— Хорошая новость, — кивнул я и посмотрел на Козырева. — Антон, а какого рода объекты твоё агентство охраняло в Твери?

— По-разному, Ярослав Константинович, — охотно ответил Пичуга. — Бары, кафе, обычные офисы… У меня знакомых много в Твери, которые мне доверяют. Первое время только за их счёт и выплывали с ребятами. Потом уже легче стало, но не особенно. На хлеб хватало, а главное, что дерьмом всяким заниматься не приходилось. Вольные же постоянно силовиков для своих дел ищут. Многие агентства даже тарифы специальные для них ставят. С чернухой или просто с грязными делишками цены в разы выше.

— Понятно, — задумчиво произнёс я.

— А, вот ещё что вспомнил, Ярослав Константинович! — довольно улыбнулся Антон. — Со мной одним из первых договор заключил хозяин небольшой газеты тверской. Не то чтобы бизнес у него был серьезный, но кому-то он дорогу перешёл знатно.