— Сейчас займусь этим, — кивнула Настя и направилась ко входу в дом.

Я же пошёл искать Аршавина. Судя по шуму в дальней части имения, Ратай тоже готовился к близким экзаменам своих подчиненных изо всех сил. Так и оказалось. Группу из двух десятков взмыленных бойцов я нашёл за зарослями сирени. Несмотря на то, что мы приехали буквально двадцать минут назад, большая часть парней едва держалась на ногах. Судя по всему, занятиями Шатун их озадачил ещё утром.

— Николай Петрович, — подойдя ближе, позвал я.

— Что-то случилось, Ярослав Константинович? — увидев мою мрачную физиономию, моментально напрягся Ратай.

— Можно и так сказать, — кивнул я. — На пару слов.

— Слушаю вас, ваша светлость, — когда мы отошли немного в сторону, произнёс Шатун.

— Завтра утром приедет группа экзаменаторов для ваших подчиненных, Николай Петрович, — не тратя время на лишние предисловия, произнёс я. — Пять человек. Из Москвы. Старший у них некто Бежанов Николай Дмитриевич.

— Это который… — начал было Аршавин и я кивнул. — Проблема… Но это не страшно, Ярослав Константинович. Просто не будем заявляться на повышение ранга. Нужно будет просто подтвердить текущий. Тогда получится обойтись малой кровью.

— Есть мысли, что Бежанов может усложнить экзамен, — добавил я. — Что с подготовкой ребят?

— Базу они вытянут, Ярослав Константинович, — уверенно ответил Аршавин. — Но если экзаменаторы полезут в дебри или устроят повышение сложности, то могут возникнуть проблемы.

— Что за повышение сложности? — уточнил я. — На каких основаниях его могут сделать?

— Вообще это дело почётное и достаточно редкое, ваша светлость, — усмехнулся Ратай. — Но в нашей ситуации крайне нежелательное. Иногда экзаменатор понимает, что боец может показать более высокий результат и повышает сложность, даже если на это не было заявки от организатора экзамена. Если боец проходит, то за повышение ранга платить не приходится. Все расходы берёт на себя Имперская служба. Если не проходит, то остаётся ещё на два года в текущем ранге без права на пересдачу.

— Звучит не так плохо, — задумчиво произнёс я. — Думал, всё значительно хуже.

— И вы правы, Ярослав Константинович, — кивнул Ратай. — Никто не любит ошибаться. Приходится чиновнику всячески изголяться и приписывать бойцу несуществующие дефекты, которые не видны с первого взгляда, но которые не дают ему развиваться дальше. А фантазия у господ чиновников ой какая живая! Фактически, своей ошибкой он ставит под сомнение свою личную компетенцию, а следовательно — дает повод усомниться в его квалификации. Дружины аристократов — это власть и сила родов и многие стараются пропихнуть в подобные комиссии своих людей. Так что удержаться там очень сложно. А следовательно, такой служащий сделает всё, чтобы прикрыть свою… простите, задницу.

— Звучит очень странно, — нахмурился я. — Служба же должна работать на благо родов и Империи, не так ли?

— Всё так, — немного смущенно развел руками Ратай. — Но на деле происходит так, как я описал. Все эти «фантазии» проверяющего фиксируются и просто чтобы оспорить их, дав бойцу шанс через два года, роду придется подавать в комиссию возражения, которые… Ну, вы сами понимаете как их рассматривают. Всё зависит от влияния рода, которого… — Ратай снова зсмущался.

— … моему роду сейчас очень не хватает, — холодно улыбнулся я, продолжив его фразу. — В целом я понял. То есть двухгодовая отсрочка по-факту своеобразная «черная метка», которая с большой вероятностью хоронит будущее любого бойца?

— Именно, — кивнул головой Ратай.