– Шансы? – прямо спросил я.

– Призрачные, – честно признался Олег. – Но они есть.

– Тогда начинайте, Олег Дмитриевич, – принял решение я. – А я пока пойду к вашим соседям схожу.

Пескарёв кивнул, но меня уже явно не слышал. Получив долгожданное разрешение, Олег Дмитриевич сразу приступил к делу. Я вышел на улицу и там нос к носу столкнулся с Ежовой. Лекарь была крайне напряжена и взволнована.

– Здравствуйте, Елизавета Алексеевна, – произнёс я. – У вас что-то случилось?

– Увидела ваш вездеход в жилой зоне, Ярослав Константинович, – ответила девушка. – Решила сразу с вами поговорить, пока всё слухами и взаимными подозрениями не обросло.

– О чём? – осторожно уточнил я.

– Вы же в курсе, что вся наша группа проходила в прошлом году практику на территории рода Пожарских? – задала вопрос Ежова.

– Да, – кивнул я.

– Сегодня утром мне звонил господин Зейд, – прямо глядя мне в глаза, сообщила Елизавета Алексеевна. – Вернее, он звонил каждому из нашей группы.

Глава 4

Тверь

Кабинет губернатора

Евгений Александрович Пожарский имел репутацию человека, который всегда доводил начатое до логического завершения. Именно поэтому с ним опасались враждовать другие главы высших аристократических семей Российской Империи, а многие иностранные дворяне не хотели пересекаться с интересами Пожарских даже частично. И для достижения своих целей Евгений Александрович мог работать сутками на пролёт. Учитывая, что того же самого глава рода требовал от всех своих родичей и подчинённых, в случае проблем Пожарские превращались в настоящую машину. Методичную и неудержимую.

Сейчас момент был как раз такой. Наверное, за всю свою жизнь Евгений Александрович ещё ни разу не получал такой серьезный вызов. Несмотря на все привилегии рода Пожарских, Император буквально бросил его затыкать дыру возле Тверской аномалии. Как какого-то паршивого барона с границы. Это был второй случай, когда Император использовал своё право беспрекословного подчинения и напомнил своему ближнему кругу, что они всего лишь старшие рабы рода Романовых. Проклятая Книга давала государю такою власть, что его невозможно было ослушаться. Это мелкий выскочка вроде Разумовского мог позволить себе вычеркнуть свой род из Книги, пусть и на короткое время. Если бы сам Пожарский попытался принять Право Последнего, то у него на пороге кабинета уже через час оказались бы все силы столичного отдела Жандармерии. Хотя, в перспективе грядущих событий, может это и не такая страшная проблема. Но провернуть подобное на его уровне крайне сложно.

Слишком большой кусок мог отвалиться от стола Алексея III, если бы все владения Пожарских вдруг стали автономным государством. Ещё дед Евгения Александровича начал работать над объединением родовых земель в единый грандиозный надел. С доступом к трём разным аномальным зонам и своими маршрутами от одной границы до другой. На крохотный, запертый со всех сторон соседями, клочок земли молодого Разумовского никто внимания не обратил. Хотя, стоило признать, что ход был крайне интересный. По крайней мере, от всей налоговой нагрузки и прочих требований маленькое королевство Ярослава Константиновича временно избавилось. Если бы у сына его старого конкурента и школьного друга было больше времени, то он вполне мог повторить путь первого Пожарского. Те самые шаги, которые привели род Евгения Александровича к текущему положению. По крайней мере, начиналось всё тогда с того же большого гона и Права Последнего.

Часы показывали полночь, но светлейший князь не планировал прекращать работу. Его лучший помощник задерживался.