— Мы хорошие, — угрюмо проворчал Бернхард. — Это все остальные непонятно чему служат.

С улицы слышались отрывистые команды Рыкова. Ратай наводил порядок и взял под плотный контроль деятельность остатков охраны складского комплекса. Я прикинул прошедшее время и пришёл к выводу, что скоро должно прийти подкрепление из родовых владений.

— Всё относительно, — нейтрально произнёс Григорий.

Менталист не особенно вмешивался в наш разговор, но ему тоже было интересно, чем он закончится. Из того, что я знал о его расе, оборотни служили каким-то своим целям. Скорее всего, Бернхард заложил Зерно на территории Олимпия как последний шанс. В принципе, я его нашёл ещё до того, как пробудилась душа моего первого генерала. Поэтому можно было сделать вывод, что он всё сделал правильно.

— Бывают ситуации, когда сложно определить где добро, а где зло.

— Это только слова, старик, — фыркнул Аларак. — Зло всегда стремится к тому, чтобы уничтожить всё на своём пути. Неважно в какие одежды оно облачено. Белые, разноцветные или полностью чёрные. Для него нет разницы кто стоит у него на пути — чужой брат или родной ребёнок.

Африканец говорил убеждённо и искренне. Он так верил в свои слова, что мне не хотелось продолжать этот разговор. Однако, я обещал Коту быть честным с ним и показать то, что он хотел видеть. Может не всё, но даже части моих воспоминаний должно хватить, чтобы первый носитель моей силы серьёзно задумался.

Кота шатало из стороны в сторону. Он то готов был умереть за меня, то хватался за нож, чтобы зарезать меня, пока я не вошёл в полную силу.

— Всё относительно, Аларак, — повторил я слова Бетюжина. — Ты во многом прав и во многом неправ одновременно. У всего есть своя цена и вопрос только в том, готов ли ты её заплатить.

— Я не понимаю, князь, — тяжело ответил африканец.

— Если на твою деревню напал монстр и ты убил его, — прямо посмотрев на Кота, произнёс я. — Это хороший поступок?

— Да! — без малейших колебаний ответил Аларак.

— А если у этого монстра целый выводок голодных детёнышей, которых он обязан прокормить даже ценой своей жизни? — задал следующий вопрос я. — И лучшим кормом для него являются детёныши другого вида?

— Священная обязанность любого вождя защищать своих людей, — категорично заявил африканец. — Если он не делает этого, то его власть не стоит прошлогодних листьев.

— И снова ты прав, Аларак, — спокойно ответил я. Корчаковский шевельнул рукой и это означало, что связь разума виконта с телом почти восстановилась. — А теперь представь, что ты точно знаешь, что можешь легко убить чудовище и спасти нескольких людей. И в то же время на сто процентов уверен, что двое из этих детей завтра сожгут деревню и убьют своих родителей, а ещё один через год добровольно примет в себя духа саванны и станет погибелью для всего твоего народа. Что ты будешь делать?

Кот угрюмо насупился и проворчал какое-то ругательство на своём языке. Некоторое время я ждал, но африканец так и не сумел подобрать нужные слова и определиться с ответом.

— Видишь? — слегка улыбнулся я. — Теперь уже не всё так однозначно.

— Будущее не определено, — наконец произнёс Кот, но былой уверенности в его словах уже не было. — Его всегда можно изменить.

— Именно это я и пытался сделать когда-то, — кивнул я. Перед глазами встали бесконечные разговоры с моими братьями и сёстрами, когда я пытался убедить их остановиться и добровольно отказаться от силы, которая убивала наш мир. — Только шанс наступления моего варианта будущего был всего пятьдесят процентов.

— Это очень много, — немного подумав, произнёс Кот.

— Недостаточно, чтобы мои братья и сёстры принесли жертву, о которой я говорил, — грустно улыбнулся я.