— То есть как?

— У него лицо такое страшное и он приблизился.

— Хорошо. Но хоть куртка, что еще?

— Серого цвета пиджак и брюки черные. Туфли не помню.

— Рубашка…

— Не помню.

— Головной убор?

— Не было.

— Куда он делся?

— Вышел.

— И уехал?

— И уехал.

— На чем?

— Не знаю.

— А когда в туалет входили, много здесь машин стояло?

— Одна.

— Вот эта?

— Нет, другая.

И мужчина дал описание машины. Через тридцать минут мужчину отпустили, записав номер домашнего телефона.

… Его остановили на следующем посту, примерно в тридцати верстах. Полицейских двое. Им лет по сорок и они русские. Это он понимает по полному отсутствию акцента и по некоторым национальным повадкам. Ну, их счастье. Он просто-напросто выходит из машины, даже не прихватив с собой оружия, и направляется к лесу, через поле.

…Он побежал. Метров триста до опушки леса. Поле в кочках и рытвинах, в высокой траве заболочено. В спину кричали на латышском, потом по-русски: «Стой, стреляем, стой». Но никто не бросился за ним. Полицейских двое. Машина застрянет, по всей видимости, сразу. Можно было и стрелять, но только зачем? Некуда ему было деваться, только он еще не знал этого, и потому, пригибаясь, раскачиваясь, ныряя влево и вперед, направо и назад неумолимо приближался к лесу, недоумевая, почему нет выстрела. Под конец он подвернул ногу, упал, поднялся, оглянувшись на миг, и, «достав» опушку, перекатился, а потом нырнул за первое дерево.

Он задыхался и сердце вспомнило свои худшие времена — подлые толчки и занудливые прострелы из-под лопатки навылет. Отбегал он свое.

Быстрыми шагами, мимо заросших старых окопов он уходил в глубь леса. Он находился сейчас в лесном массиве, составлявшемся треугольником городков Земите, Кандава, Тукумс. Три дороги местного значения и речка Абава. Вот и все поле для маневра. Когда он услышал шум вертолета, то еще не понял, что это за ним, по его душу, но остерегся, и, скатившись в дренажную канаву, укрылся сухим деревцем. Смрадная жижа была прохладной. Вертолетик небольшой, полицейский, утюжил небо прямо над ним, но так ничего и не отыскал. Двадцать пять километров одна дорога, другая такая же, а от Земите до Кандавы и десяти не будет. Тукумс на трассе, там бензозаправка и пост автоинспекции. А еще километрах в десяти — Юрмала. Сейчас бы на пляж, сбросить кокон вонючий, коим стала одежда, и в воду. Деньги в бумажнике небольшие есть. Подмокли, но и мелочью наберется на майку, шорты и паленые кроссовки. В любом ларьке на побережье можно этот джентльменский набор купить, а потом — в электричку.

Двигаясь к месту пересечения дороги Тукумс — Кандава и реки, он и увидел цепь. Вертолетик еще блукал в небе, но уже остановились армейские грузовики на дорогах и началось прочесывание. Следом шло второе кольцо. Где-то фургон. Лес густой, запущенный, но шансов у него практически никаких не было.

От всевидящего глаза на этот раз он укрылся в очередном окопчике, мгновенно зарывшись в траву и листья. Становиться невидимым он учился всю жизнь и мог делать это с легкостью, только вот уже не так быстро. Но, впрочем, и соперник был сейчас не серьезный. Малолетки, призывники и офицеры, половина которых отслужила в свое время в Советской армии. Для всех — развлечение с долей некоторого риска. По всей видимости, у того, кого они искали, оружия никакого не было. Там оно осталось, в автомашине. А нож складной — вот он, в кармане. Тяжелый, проверенный, уже знавший кровь. Сталь высоколегированная, заточка правильная. Устал он стрелять.

Пес все же просчитал все варианты, вернее, их отсутствие.