Начальник проводил опера до выхода.

«Или меня подозревают, или дело чрезвычайное, – думал он. – В любом случае лучше как можно скорее их в суд направить».

Из машины майор госбезопасности Бородин доложил результаты Межуеву, а майор позвонил в Главк уголовного розыска и предупредил зонального опера Аркадьева, чтобы тот взял на контроль данное дело.

А на развилке под путепроводом передвижной пост ГАИ остановил серую «Волгу» и «Ниссан». К каждой машине подскочили два гаишника и два омоновца с короткими автоматами на изготовку. Водитель «Волги» сказал что-то, и действия сотрудников сразу потеряли жесткую целеустремленность. Ринувшиеся было к дверцам омоновцы остановились, автоматы безобидно развернулись раструбами стволов в низкое серое небо, но еще сохраняли некоторую настороженность, пока водитель извлекал из внутреннего кармана документы. Но на свет появилась розовая карточка спецталона, гаишник, утратив обычную вальяжность, подобрался и, козырнув, пожелал счастливого пути.

Через секунду раструбы коротких стволов уперлись в кожаные спины двух молодчиков Седого, привычно раскорячившихся для обыска у капота огромного, как дом, вездехода. Здесь неожиданности не нарушали обычного хода событий: гаишники сноровисто обшарили салон, обнаружив гранату «Ф-1» и автомат «АКС-74 У», точно такой же, какие были у омоновцев. За поясом одного из задержанных обнаружили итальянскую пятнадцатизарядную «беретту», в кармане лежал запасной магазин к ней.

– Отпрыгались, козлы, – прокомментировал ситуацию один из омоновцев. Имевшие опыт общения с отрядом особого назначения, люди Седого мудро промолчали.

Верка жила на четвертом этаже блочной пятиэтажки, расположенной в глубине квартала. Проезды между домами были узкими, поэтому бригада одиннадцатого отдела поставила свою «шестерку» на площадку для сушки белья. Серая «Волга» остановилась на пятачке у мусорных баков.

– С нами еще какие-то крокодилы, – передал в Центр Сенченко. – Их почему-то не задержали. Проверь-ка номер...

Серая «Волга» принадлежала оперативному отделу Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР, впоследствии ставшего Российским.

Ни законы, ни постановления правительства, ни ведомственные приказы и инструкции не предусматривали возможности действий ГРУ на территории своей страны. Компетенция этого ведомства предполагала сбор разведданных, а в некоторых случаях проведение диверсионно-террористических акций исключительно в иных государствах, причем «острые» формы деятельности допускались только в военное время или для упреждения удара противника. Санкцию на подобные действия могло давать лишь высшее руководство страны. Поэтому наблюдение за Каймаковым являлось грубым нарушением закона. Не говоря уже о попытке убить его, предпринятой накануне подотделом физического воздействия с санкции подполковника Голубовского.

Надо признать, что это было не первым нарушением закона со стороны оперативного отдела ГРУ. Дело в том, что, действуя на чужой территории, ни одно ведомство не сможет добиться политического веса и значимости в собственной стране. Именно здесь надо иметь зоркие глаза, чуткие уши и мускулистые руки, иногда удлиненные двух – или четырехствольным специальным пистолетом «МСП». Потому что лишь владение внутренними секретами и способность воздействовать на внутреннюю ситуацию позволяют держаться за рычаги власти и заставляют других с тобой считаться.

Войсковые части и подразделения Министерства обороны не приспособлены для тонкой работы, потому самое мощное ведомство использует возможности собственной разведки.

Это делается во всем мире: несмотря на прямые запреты, ЦРУ неоднократно прокалывалось на проведении операций в США.