– Главное, мужики, – сказал он, – что все там спокойно. Они, конечно, ребята не промах и ситуацию секут, но наезда на себя не ждут. Это точно.

– Один – ноль в нашу пользу.

– Два – один в их пользу, – возразил Боцман. – Их девять. Мы пока только сокращаем счет.

– Теперь дальше. Их по‑прежнему торчит пять человек. Трое где‑то внутри, один на крыше и один на первом этаже рядом с главным входом. Где сейчас заложники, сказать сложно. Их опять увели внутрь...

Центральная часть заброшенного поселка с трехэтажным административным зданием в центре просматривалась как на ладони. Залитое ярким солнцем и давно обветшавшее здание, в котором не осталось ни одного стекла в окнах, заросшие травой дороги по обе стороны здания, высокие плиты забора с одной стороны, полуразрушенный одноэтажный дом с другой стороны.

Вокруг было тихо. Только стрекотали кузнечики. Солнце палило совершенно невыносимо, и при этом солнечный свет был настолько ярким и образовывал такую густую тень, что в пустых глазницах окон административного здания ничего невозможно было разглядеть.

– А вы заметили, – сказал Артист, – что шестой слинял уже минут десять назад, а пыль от его машины до сих пор стоит?

Муха и Боцман задумчиво переглянулись. Они словно пробовали на вкус то, что сейчас им сказал Артист. Ведь это не просто наблюдение. Это идея.

– Не кататься же нам вокруг них? – с сомнением сказал Муха.

– Да, не покатаешься. Сразу просекут, – вздохнул Артист.

– А было бы идеально. Сегодня совсем нет ветра. И влажность низкая. Пыль – столбом.

– А здесь все в пыли, – поддакнул Боцман. – Поднять бы ее...

– Думаешь, стоит рвануть вокруг дома пару‑тройку гранат? – спросил Муха.

Они прекрасно знали, что ВСС оснащаются лазерными целеуказателями и луч от целеуказателя будет виден в густой пыли.

Это единственный способ справиться с «винторезами», поскольку стреляют они почти бесшумно.

– К тому же отвлекающий маневр... Это возможность лишить их преимущества.

– Значит, так, – предложил Артист, – Боцман, поработай отсюда из подствольника, причем начни с крыши. Мне тот деятель наверху очень не нравится. А мы с Мухой подойдем с двух сторон поближе и попробуем взять на прицел остальных. Если повезет, они тут же замелькают своими рубиновыми лучами.

– А если не повезет?

– А мы постараемся...

– Ладно, уговорил, – сказал Муха, переваливаясь на бок и отползая к их арсеналу. – Пошли...

За ним отползли остальные.

Минут через семь Боцман снова занял позицию у полуразвалившейся стены бывшей котельной и оглядел поле предстоящего боя в прицел своего автомата.

Никаких изменений – один чуть выделяется над очертаниями плоской крыши, почти над козырьком парадного подъезда, рядом с проросшей там тоненькой березкой, а второй время от времени проявляется в темноте за разбитым окном на первом этаже справа от входной двери.

Чуть пискнула рация.

– Боцман?

– Я, – поднес Боцман рацию к губам.

– Готов? – спросил Артист.

– Готов.

– Муха?

– Я, – донеслось из рации, – этот гад у входа, жрет чего‑то. Я держу его.

– Отлично. Я вижу еще одного в окне второго этажа. Скорее всего, он с кем‑то разговаривает... Ладно, все. Пора. Муха?

– Держу.

– Боцман, начинай на счет три.

Боцман упер в плечо приклад автомата, чтобы удобнее было стрелять из подствольного гранатомета, и прицелился в выглядывающую рядом с березкой на крыше голову.