Неожиданно растворилась дверь соседнего здания и оттуда вышли несколько человек.

– Я слышал, вы по‑русски говорите? – с сильным акцентом произнес один из них.

– Вообще‑то да...

– Спасибо вам, – сказала все еще дрожащая от страха женщина.

– Да чего уж там, – отмахнулся смущенно Артист.

– Спасибо, – повторила вслед за мамой шестилетняя девочка, которая, наверное, так и не поняла до сих пор, зачем их привозили в это ужасное заброшенное место, держали здесь, ничего не требуя от них и ни о чем с ними не разговаривая, страшные люди с оружием.

– Дай Бог вам здоровья, – произнесла женщина и взяла дочь за руку.

– Здоровья, – это бы нам не помешало, – согласился Муха. – Люди, вы откуда повылазили?

– Там ходы есть. Соединяются подвалы... – Человек подошел поближе. – А вы за Рахимом?

– За каким Рахимом?

– Ну ученый, Дашев.

Муха пожал плечами:

– Наверное.

– Его убили вчера...

– Ясно. – Муха вздохнул.

Он считал, что бой уже закончен.

Так думали все солдаты удачи...

Глава восемьдесят первая

Он окончательно запутался сам и запутал майора. Как только Кожевников появлялся в его кабинете, майор тоскливо закатывал глаза и робко спрашивал:

– Опять?

– Пошли‑пошли, – торопил Кожевников. – Мы эту машину разъясним.

И они снова шли в машинный зал и копались в проводах, щелкали тумблерами, включали и выключали компьютеры.

На главном мониторе время от времени вспыхивали какие‑то цифры. Майор говорил, что это показания сейсмографа. Но к главному монитору шло такое количество проводов, что уследить, какой механизм дает основную информацию, было невозможно.

– А давайте методом исключения, – предложил майор.

– Как это?

– Ну вот будем отключать один за другим составные и смотреть, что получится.

– Ну что ж, – согласился Кожевников. – Самый русский метод – «авось» называется.

И весь сегодняшний день с утра они посвятили тому, что один за другим отсоединяли провода от монитора.

Майор вел подробную запись, что и как получилось, когда они отключали очередной шлейф. Оказалось, что монитор по‑прежнему выдает цифры, которые внешне никак не изменяются.

– Это туфта, – сказал Кожевников, когда они отключили уже десятый или двадцатый провод.

– Очень может быть, – весело согласился майор. – Но может и не быть.

Они провозились до обеда, а потом сидели в кабинете майора и горячо спорили – работает сейсмограф или нет.

– Да там все дело в программе, – втолковывал Кожевникову майор. – Понимаете, суперсейсмограф, насколько я понимаю, должен выдавать какие‑то очень точные сведения, скажем, суперточные. Специальная программа просчитывает варианты и выдает место, силу и результат применения направленного взрыва.

– Ну?

– Или наоборот, вы хотите, скажем, разрушить Нью‑Йорк...

– Лучше Москву.

– Вот. И задаете компьютеру задачу, как это сделать, он, на основании наблюдений сейсмографа, выдает вам нужный вариант. Это в принципе. Но может ли такая программа существовать, можно ли вообще вычислить все с такой точностью?

– Компьютер же!

– Ну и что? Вон Каспаров эти компьютеры в шахматы обыгрывал, а там вариантов куда меньше – всего‑то шестьдесят четыре клетки.