– Ну ты, дуралей! Известно ли тебе, что Эль Кид здесь такой же господин, как и я? Ну а теперь, друг, твои враги – наши враги, твои друзья – наши друзья. И постарайся не показывать перед нами слабости! Давай выпей! Эй! Где вино? Налейте ему! Все пьют до дна! За Эль Кида и его друга! Теперь они с нами!

Глава 5

Очаровательная блондинка с прекрасными голубыми глазами, сеньорита Доротея Леррас была столь хороша собой, что никто бы не принял ее за мексиканку даже в Париже, несмотря на величину ее бриллиантов и длину жемчужных ожерелий. Доротея обладала не только красивым лицом, но и необыкновенно стройной фигурой, которой в античные времена позавидовала бы любая гречанка. Единственное, что могло показаться странным в ее облике, так это привычка, внезапно перестав улыбаться, пристально смотреть мужчинам прямо в глаза. Некоторые не выдерживали и секунды такого испытующего взгляда. Но высокий красавец дон Эмилиано Лопес не принадлежал к их числу и поэтому пользовался особой благосклонностью красавицы.

Дон Томас Леррас, владелец обширнейших и богатейших земель, бесчисленных голов скота и миллионов песо, не колеблясь, принимал дона Эмилиано за будущего зятя. Он всегда побаивался, что его прекрасная дочь может польститься на какой нибудь иностранный звучный титул, тогда как ему, как любому истинному мексиканцу, доподлинно было известно, что нет такого иностранного титула, которой мог бы сравниться по знатности и благородству со старинной кастильской кровью родов, с незапамятных времен обосновавшихся в Мексике. А у Лопеса, как и у самого Лерраса, кровь была чистой и древней, истинно мексиканской.

Томас Леррас сидел у окна и смотрел на патио, где на столбе для бичеваний безжизненно обвис привязанный за подмышки пеон. Колени истязаемого касались земли, тело слегка раскачивалось из стороны в сторону.

Белый надсмотрщик, опустившись рядом с ним, приложил ухо к спине несчастного.

– Сколько еще ждать, пока его снова можно будет пороть? – спросил дон Томас.

Надсмотрщик поднялся и низко поклонился господину:

– Он больше уже не встанет, сеньор. Этот человек мертв.

– Мертв? – переспросила сеньорита Доротея. – Неужели мертв? – Подойдя поближе к окну, она широко распахнула голубые глаза и, с удивлением глядя на окровавленную спину пеона, произнесла: – Кто же мог подумать, что это произойдет так скоро?

Кровь больше не сочилась, и Доротея вспомнила, что в детективных романах пишут, будто бы после того, как человек умирает, кровь перестает течь. Теперь перед ее глазами было наглядное подтверждение прочитанному. А она еще со школы помнила, что ничто так хорошо не усваивается, как знания, подкрепленные визуальным примером. Надо же, как иногда подтверждается справедливость школьных уроков!

Дон Томас высоко вскинул голову, и острый клинышек его седой бороды выдвинулся вперед, словно серебристый наконечник копья.

– Да, старой, доброй породы уже не осталось, – с сожалением проговорил он. – В прежние времена такое количество ударов только развязало бы пеону язык. А теперь он умирает, чем вводит меня в убыток. В наши дни трудно быть экономным. Верно, Эмилиано?

Дон Эмилиано поклонился в ответ. Он гордился своим происхождением и слыл отважным молодым человеком, но, как и все остальные на белом свете, здорово побаивался главы семейства Леррасов. При всем при том он почитал дона Томаса за идеал, которому, женившись на его дочери Доротее и получив приданое, намеревался в точности следовать.

Вошел белый надсмотрщик и поклонился дону Томасу.

Отчетливо выговаривая слова, Леррас произнес:

– Отвяжите его и похороните. Он так ни в чем и не признался?

– Нет, сеньор.

– Однако был лучшим другом Хулио Меркадо и должен был знать о преступных замыслах, вынашиваемых этим негодяем.