Финан, сидевший на одном из весел у кормы корабля, обернулся через плечо и спросил:

— В команде человек пятьдесят?

— Может, больше, — ответил я.

Он ухмыльнулся.

— Намного больше?

— Возможно, их около семидесяти, — предположил я.

Нас было сорок три человека, и все, кроме пятнадцати, прятались там, где на судне обычно складывают товары. Спрятавшиеся прикрылись старым парусом, отчего казалось, что мы везем соль или зерно — груз, который надо защищать от дождя и брызг.

— Если их семьдесят, бой будет редкостным, — с наслаждением проговорил Финан.

— Боя вообще не будет, — ответил я. — Потому что они не готовы к нему.

И я был прав.

Мы казались легкой добычей — горстка людей на толстопузом судне. Морской волк встанет с нами борт к борту, дюжина человек перепрыгнет на наш корабль, а остальная их команда будет просто наблюдать за побоищем. По крайней мере, я надеялся, что так и произойдет. Конечно, наблюдающая команда будет вооружена, но те не ждут битвы, зато мои люди будут к ней готовы.

— Помните, — громко сказал я, чтобы прятавшиеся под парусом тоже меня слышали, — мы убьем всех!

— Даже женщин? — спросил Финан.

— Кроме женщин, — ответил я.

Я сомневался, что на борту далекого корабля окажутся женщины.

Ситрик, сидевший на корточках рядом со мной, прищурился, глядя на меня снизу вверх.

— А зачем убивать всех, господин?

— Чтобы они научились нас бояться, — ответил я.

Золото в небе светлело и угасало. Солнце поднялось над темной грядой облаков, и море мерцало еще ярче. На переливающейся, медленно текущей воде виднелось длинное отражение вражеского корабля.

— Весла правого борта! — крикнул я. — Табань! Да понеуклюжей!

Гребцы ухмыльнулись, намеренно вспенивая воду неловкими ударами, которые медленно повернули нос нашего судна вверх по течению, как будто мы пытались спастись. С нашей стороны это было вполне разумным, если б мы и вправду были так невинны и беззащитны, какими выглядели. Тогда нам следовало бы грести к южному берегу, вытащить судно на сушу и бежать, спасая свою жизнь. Но вместо этого мы повернули и начали грести, борясь с отливом и течением. Наши весла сталкивались, заставляя нас казаться неумелыми, испуганными дураками.

— Он заглотнул наживку, — сказал я гребцам.

Но теперь, когда нос нашего судна смотрел на запад, они и сами видели, что враг начал грести всерьез. Викинг шел прямо за нами, его весла поднимались и опускались, как крылья, белая вода вздымалась и опадала под его форштевнем, когда каждый удар весел посылал корабль вперед.

Мы продолжали изображать панику. Наши весла стукались друг о друга, поэтому мы не гребли, а просто месили воду вокруг неуклюжего корпуса. Возле нашей короткой мачты кружили две чайки, их печальные крики разносились в прозрачном утреннем воздухе. Далеко к западу, там, где небо потемнело от дымов Лундена, лежащего за горизонтом, я видел крошечную темную черточку и знал — это, должно быть, мачта еще одного корабля. Корабль шел к нам, и наш преследователь наверняка тоже видел его и гадал, дружеское ли это судно или вражеское.

Не то чтобы это имело значение, потому что викинг за пять минут захватил бы наше маленькое торговое судно, на котором так не хватало людей, и имел бы в запасе еще почти час до того, как отлив и усердная гребля привели бы находившийся на западе корабль к месту, где мы бултыхались. Викинг быстро приближался, его весла работали в унисон, но такая скорость означала, что чужие гребцы не только окажутся неподготовленными к схватке, когда доберутся до нас, но и устанут.