— Будет отлив, — сказал он, — стоячая вода. Мы будем готовы.

«Для безумия, — подумал я, — или для любви».

Безумие. Любовь. Безумие.

Как, должно быть, смеялись три сестры у корней дерева мира!

Я был неразговорчив по дороге домой. Финан радостно болтал о том, что Зигфрид не поскупился на еду, эль и рабынь. Я слушал его вполуха, пока ирландец наконец не понял, в каком я настроении, и из чувства солидарности не замолчал.

Только когда показались знамена на восточных укреплениях Лундена, я жестом попросил Финана поехать вперед вместе со мной, чтобы остальные не могли нас услышать.

— Через шесть дней ты должен подготовить «Морского Орла» к плаванию, — сказал я. — Нам понадобится эль и еда на три дня. — Я не рассчитывал, что мы будем отсутствовать так долго, но на всякий случай лучше было приготовиться. — Вычисти корпус в промежутке между приливом и отливом, — продолжал я, — и позаботься, чтобы к плаванию все до единого были трезвы. Трезвы, с наточенным оружием, готовые к битве.

Финан слегка улыбнулся, но ничего не сказал.

Мы ехали между хижин, разбросанных по краям болот близ Темеза. Многие из живущих здесь людей были рабами, сбежавшими из Восточной Англии, от датских господ. Они добывали пропитание, роясь в городских отбросах, хотя некоторые возделывали крошечные поля ржи, ячменя и овса. Сейчас они как раз собирали скудную жатву, и я слышал звук лезвий, срезающих пригоршни стеблей.

— Никто в Лундене не должен знать, что мы отплываем, — сказал я Финану.

— Они не узнают, — мрачно ответил ирландец.

— Люди должны быть готовы к битве, — повторил я.

— Они будут готовы, еще как!

Некоторое время я ехал молча.

Люди при виде моей кольчуги поспешно давали нам дорогу. Они прикасались к своим лбам или становились на колени в грязь, а потом ползли вперед, когда я бросал им пенни.

Наступил вечер, солнце скрылось за огромным облаком дыма, поднимающимся от огней Лундена, на которых готовилась еда, в воздухе плыла городская вонь — кислая и густая.

— Ты видел корабль, преграждающий ручей у Бемфлеота? — спросил я Финана.

— Краешком глаза, господин.

— Если мы на него нападем, они заметят, как мы приближаемся, из-за надстроенного борта?

— Они будут выше нас почти на человеческий рост, — согласился Финан, тем самым дав понять, что смотрел на корабль не только краешком глаза.

— Поэтому думай, как убрать тот корабль из реки.

— Мы ведь не собираемся это делать, господин, правда? — с хитрым видом спросил Финан.

— Конечно, не собираемся, — ответил я, — но все равно думай.

Потом раздался скрип несмазанных петель, возвестивший, что ближайшие ворота открылись, и мы въехали в полумрак города.

Альфред ждал нас: гонцы уже рассказали ему о нашем возвращении, поэтому я даже не успел поздороваться с Гизелой, как меня призвали в стоящий на холме дворец.

Я отправился туда с отцом Виллибальдом, Стеапой и Финаном.

Король ожидал нас в большом зале, ярко освещенном свечами, по которым Альфред подсчитывал время. Воск оплывал, густо стекая по опоясанным метками свечам, а слуга подрезал фитили, чтобы пламя не мерцало. Альфред писал, но бросил работу, когда мы вошли.

В зале находились также Этельред, а еще брат Ассер, отец Беокка и епископ Эркенвальд.

— Ну? — рявкнул Альфред.

Не гнев, а беспокойство сделало его голос таким резким.

— Она жива, — сказал я.