Он читал «Официальный справочник старшеклассника», и не ради смеха, а ради помещенных там полезных советов. И он знал, как найти приличную кожаную сумку для учебников в магазине подержанных вещей.

Тоби ходил по чудесным зеленым улочкам от трамвайной линии Сент-Чарлз до своей иезуитской школы Святого Имени Иисуса. Глядя на новенькие, красиво покрашенные дома, он преисполнялся смутных и несбыточных мечтаний.

Окраинная Палмер-авеню была его любимой улицей, и ему казалось, что когда-нибудь он будет жить в белом двухэтажном доме на этой улице. Что когда-нибудь он узнает настоящее счастье.

Он рано познакомился с музыкой в консерватории при Университете Лойолы. Звуки лютни на концерте музыки эпохи Возрождения отвлекли его от жгучего желания сделаться священником.

Из мальчика, прислуживавшего в алтаре, Тоби превратился в старательного ученика, как только познакомился с доброй учительницей, согласившейся обучать его бесплатно. Он извлекал из инструмента такие чистые звуки, что она поражалась. Его пальцы двигались быстро, и впечатление от игры было очень сильным. Учительницу зачаровывали прекрасные мелодии, подобранные им на слух, и те песни, о которых я упоминал раньше, которые Тоби никогда не забывал. Ему казалось, что бабушки подпевают ему, когда он играет. Он мысленно посвящал им свою игру. Он очень ловко играл на лютне популярные песни, придавая им совершенно новое звучание и создавая иллюзию, будто они и должны звучать именно так.

Как-то один из учителей принес ему записи популярного певца Роя Орбисона, и Тоби стал исполнять самые медленные композиции, придавая им с помощью лютни ту проникновенность, какой певец добивался своим голосом. Вскоре он знал все баллады, когда-либо записанные Орбисоном.

Переигрывая популярную музыку в своей особой манере, он изучал классическую композицию на примере каждой эстрадной песни. Он научился запросто переходить от стиля к стилю, выражая то заразительную и неукротимую красоту Вивальди, то скорбные и нежные страдания Орбисона.

Тоби был постоянно занят — тут и уроки музыки, и необходимость выполнять требования школьной программы иезуитов. Поэтому ему не составляло труда держаться на расстоянии от знакомых мальчиков и девочек из богатых семей. Многие из них ему нравились, но он никогда не приглашал их в свою запущенную квартиру с вечно пьяными родителями, каждый из которых мог безнадежно унизить его.

Он был утонченным ребенком, а потом стал утонченным убийцей. Но на самом деле он рос в страхе и хранил множество тайн. Этому ребенку постоянно угрожало подлое насилие.

Позже, став настоящим убийцей, он упивался опасностью и с изумлением вспоминал сериалы, которые когда-то так сильно любил. Он думал, что теперь его жизнь озарена дурной славой куда сильнее, чем все то, что когда-либо показывали на экране. Он не признавался в этом самому себе, но гордился своей особенной приверженностью ко злу. Скорей всего, в нем звучала песня отчаяния, однако под отчаянием скрывалось тщательно отполированное тщеславие.

Помимо страстной тяги к выслеживанию он обладал одним очень ценным свойством, отделявшей его от убийц низшего ранга. Оно заключалось в следующем: ему было безразлично, выживет он или умрет. Тоби не верил в ад, потому что не верил в небеса. Он не верил в дьявола, потому что не верил в бога. Он помнил пламенную и гипнотическую веру своей юности, он уважал ее гораздо больше, чем можно было предположить, но она не согревала его душу.