Старуха кивнула и уселась на землю, положив руки на колени.

– Он обычно приходит ко мне, и мы с ним разговариваем.

– С тобой?

– Я была его мачехой.

– Что он мог сказать тебе такого, чего не мог доверить мне? Дот подалась вперед и поправила покривившееся, иссеченное непогодой надгробие мужа.

– Шайнер Пит очень тяжело переживал изгнание Джонджея. Это и свело его в могилу. Падение с лошади добило его окончательно.

– Неужели ему не хотелось больше жить? Не могу поверить в это.

Мотнув головой, Дот рассмеялась – с искренней доброжелательностью и без какого-либо высокомерия.

– Временами ты очень напоминаешь своего старика, дитя мое. Мне ни в жизнь не пересчитать тех женщин из Старого Цирка, которые были готовы, не задумываясь ни секунды, выйти за него. Но он не знал об этом. Даже представить себе не мог, что его способен полюбить кто-нибудь, кроме укротительницы львов.

– То есть кроме тебя?

Дот снова отрицательно мотнула головой:

– Нет, не я. У меня ведь была слониха. Ты разве забыла Сирену Салли?

– Не помню ее. Имя кажется знакомым, но как она выглядела, не помню.

– О, она была единственной и неповторимой! – Дот обратила свой взгляд на огромную кучу камней, служившую надгробием для общей могилы участников цирковой труппы, погребенных в расселине, высеченной в скальной породе третьим шаттлом. Среди них покоится и Здоровяк Вилли. – Возможно, это я была единственной. Я уже точно и не помню. – Старуха снова посмотрела на Крошку Вилл. – Когда Шайнер Пит увидел, как Джонджея изгоняют из города, он стал уже не жилец. Он протянул недолго, и падение с лошади заставило его слечь в постель.

Почувствовав, что по ее щекам заструились слезы, Крошка Вилл мотнула головой:

– Я должна была сделать то, что сделала. Ведь Джонджей погубил слонов!

Дот жестом выразила свое согласие, затем кивком головы указала в сторону крааля:

– Я знаю, что такое слоны, Вилл. Я уже дрессировала их, когда ты только появилась на свет. Я была свидетелем того, как Здоровяк Вилли стал звездой Старого Цирка. Но для Шайнера Пита важнее был Джонджей. Больше у него не было ничего.

– У него была я.

– Неужели? – Дот пристально посмотрела на Вилл. Вилл какое-то время внимательно рассматривала могилу мужа, затем закрыла глаза.

– Я думала... Я считала, что нужна ему. – Она медленно покачала головой. – Не знаю. Я просто не знаю.

Дот протянула руку и обняла Вилл за плечи, прижав ее лицо к свой груди.

– Дот, я выбросила его из своего сердца. Я понимаю, что виновата, но я навсегда выбросила его из сердца. Дот погладила ее по голове:

– Послушай меня, дорогая. Ты поступила правильно. Шайнер Пит тоже был прав, испытывая к тебе такие чувства, но и ты поступила правильно.

– Я была не права, когда сегодня попросила у города позволения вернуть Джонджея?

– Нет. Нет, если прислушаться к собственному сердцу, Вилл. Пита больше нет, когда-нибудь не станет и Рег. Теперь, когда тебе приходится делить Рег с другими дрессировщиками, она тоже может погибнуть. Тебе сейчас нужен кто-то, и еще ты хочешь вернуть своего сына. В этом нет ничего неправильного. Это просто позор, что город проголосовал против тебя.

– Шайнер Пит нуждается в помощи, а я выбросила его из своих мыслей.

– У него есть я. – Дот подняла Вилл за подбородок и вытерла слезы с ее лица. – Все это осталось в прошлом. Тебе же нужно думать о будущем.

– Что мне делать, Дот?

– А что ты хочешь делать, дитя мое?

Крошка Вилл опустила голову на грудь старухе.