– Клив? – позвал я.

Не знаю, что произошло, но не хватало ещё, чтобы Клив умер. Хоть он тот ещё подонок, но и ему я не желал такой смерти.

– Ответь, придурок, – позвал я опять.

Я был настолько истощён, что не мог подойти и проверить, дышит ли он. Осторожно сняв испорченный пиджак, я негнущимися пальцами попытался избавиться от остатков рубашки.

Нужно встать, стереть кровь, проверить Клива и понять, что вообще произошло. Он всего лишь дотронулся до меня, но отлетел, словно я смог отбить его удар. Это не укладывалось в голове. Сколько таких случаев встречалось в истории? Есть ли сила, позволяющая копить тёмную материю и перенаправлять её? Был ли этот всплеск той силой? Или я окончательно схожу с ума?

Когда из динамиков заиграла мелодия, оповещая о том, что начался первый урок, я наконец смог подняться на ноги. Выглядел я не то чтобы паршиво, если не смотреть на грудь в порезах, но точно походил на тех низших, которых показывали по телевидению, чтобы запугать чистокровных. Мне потребовалось ещё время, чтобы смыть кровь и доковылять до Клива.

Выглядел он хуже меня. Я только присел, чтобы проверить его пульс, как открылась дверь.

– Готье? – Оливер чуть не споткнулся о Клива.

Не знаю, что он подумал, увидев меня в порезах и с перепачканными в крови руками. Догадываюсь, что ничего хорошего, особенно когда он ошеломлённо уставился на бездыханное тело Клива у своих ног.

– Не знаю, должен ли я задать закономерный вопрос в данной ситуации, – нервно произнёс он, кривясь.

Я решил, что Оливер точно хороший парень, но у него явно не всё в порядке с головой, когда он спросил после моего молчания:

– Тебе надо вызвать «Скорую» или избавиться от тела? Думай быстрее, у нас не так много времени.

XXIV

– Не могу понять, жив ли он, – затараторил я.

– Сейчас. – Оливер опустился на колено и взял Клива за запястье. – Нужно проверить пульс.

– Умеешь?

– Клятву Гиппократа не давал, но тут всё просто: надавливаем на артерию. – Он поместил три пальца на запястье, помолчал и удовлетворённо заключил: – Жив.

– Слава богу, – выдохнул я. Как камень с души.

– Нужно привести его в чувство, – осматривая раны на теле Клива, заявил Оливер. – Есть у меня тут одна идея… Как ты помнишь, медик из меня никакой.

Он замахнулся и дал Кливу смачную пощёчину. От громкого удара даже я вздрогнул.

– А? Что? – разлепив веки, слабо проговорил очнувшийся Клив. Его левая щека покраснела. Зуб даю, я мог со своего места разглядеть очертания ладони Брума на его коже.

– Батюшки, да мне прямая дорога в медицинский, – победно произнёс Оливер. Он присел на корточки и пощёлкал пальцами перед лицом Клива. – Эй, приятель. Ты как? Что-нибудь помнишь?

– Готье, – невпопад сказал Клив, еле шевеля губами. – Удар… больно…

– Он в норме, – поднимаясь, вынес вердикт Оливер.

– Чего? – непонимающе переспросил я. Если, по мнению Оливера, полуживой Клив в порядке, то я, видимо, ничего не понимаю в этой жизни.

– Отвечает он как обычно, в своей манере, – хмыкнул Оливер, которого вся эта ситуация начала забавлять.

– Твою мать… всё болит, – раздалось снизу.

– Видишь, он уже использует нецензурную лексику, точно в порядке, – с улыбкой произнёс Брум, махнув рукой на Клива.