– Помню, – выплюнул Клив.

– Так вот, мой отец сделает так, что твоего братца вышвырнут, не успеешь ты досчитать до одного. Ясно тебе?

Оливер не спеша встал, подошёл к раковине и открыл кран.

– Такие, как он, недостойны жизни, – произнёс Оливер, намыливая руки и наблюдая за мной через зеркало. – Ты нам с Оливией нравишься, Готье. Но не связывайся с этим отбросом. С такими разговоры бесполезно вести.

Он закрыл кран, оторвал бумажное полотенце и по-деловому проговорил:

– Я уже порядком с вами задержался. Преподаватель думает, что я ушёл в уборную, теперь нужно поскорее вернуться на урок.

– А нам что делать? – спросил я, указывая на Клива. Тот сидел, подпирая спиной стену.

– Я напишу Оливии, – сказал Оливер, доставая телефон. – Кратко обрисую ситуацию, она может соврать, что у неё заболел живот или начались месячные, отпроситься в медкабинет и украсть бинты. Надо вам обоим перевязать грудь и сделать это как можно быстрее, а потом найти другую рубашку. Ты как там, Клив, приятель, жив? – с улыбкой спросил он, словно не угрожал ему только что.

– В порядке, – буркнул Клив. Я удивлённо глянул на него. Неужели такие могут переучиться? Оливер, как будто прочитав мои мысли, помотал головой.

– Оливия сможет украсть бинты? – спросил я, прежде чем Оливер вышел из туалета.

– Не дай ей себя обмануть. Если ей что-то нужно, она из-под земли это достанет, – хмыкнул Оливер и махнул мне рукой на прощание.

Когда за Оливером закрылась дверь, мы вновь остались с Кливом наедине.

– Он псих, – произнёс Клив, осторожно вставая.

Я ничего не ответил. Оливер сегодня предстал в новом пугающем свете. Если бы кто-то рассказал мне, что Оливер жестокий, властный, не терпящий хамства человек, с лёгкостью готовый выбить дерьмо из любого, то я бы покрутил пальцем у виска. Но сейчас я убедился, что слишом мало знаю о близнецах Брум.

Впрочем, то, что он говорил про Леона, казалось истинной правдой. Я почти ничего не знал про его дядю, но, вспоминая высокого уверенного мужчину средних лет, с резкими чертами лица и низким голосом, мог понять, что переходить ему дорогу – опасно.

Тихий стук в дверь спустя десять минут вернул меня в реальность. Мы с Кливом с опаской покосились на вход. Ни я, ни он не горели желанием попасться в таком виде преподавателям. Нас могли отстранить от занятий или ещё хуже – отчислить.

– Привет, ждали? – улыбнулась Оливия. – Я вам бинты принесла.

Я смутился и попытался спрятать раны, но вышло нелепо. Клив помахал ей рукой, и только сейчас до меня дошло, что, возможно, и он в неё влюблён. Оливия лёгкой походкой прошла мимо Клива прямиком ко мне. Её светлые локоны плавно подпрыгивали при каждом шаге. Она была в женской форме: белая блузка, плотная жилетка и юбка ниже колен с двумя карманами. Из одного кармана торчала упаковка с бинтом.

– Мальчики, что же это вы устроили? – качая головой, нежно проронила она.

Я не знал, чему верить. После Оливера я не мог воспринимать Оливию как прежде.

– У меня тут платок, бинты и маникюрные ножницы, – как маленькому, объясняла она мне. – Оливер торопил меня, пришлось выкручиваться. Не смогла найти антисептик. Надеюсь, будет достаточно промыть рану водой с мылом.

Она быстро намочила платок и приложила пару раз к моей груди.