— Да.

Несмотря на двусмысленность ситуации, Лора чувствовала себя уверенно. Кажется, ей удалось перешагнуть через давнюю обиду и ненависть — и от этого немедленно сделалось легче. Она смогла хотя бы частично простить Майкла, смогла взглянуть на свои действия со стороны, она открыла ящик Пандоры. Если это не окончательное выздоровление, то уже близко к нему.

Она справится, всегда справлялась.

Она ведь женщина, которая не умеет сдаваться.

— Ты какая-то не такая, — заметил Майкл, внимательно за ней наблюдавший.

— Ты же хотел, чтобы я переосмыслила ту давнюю историю. Вот я и стараюсь.

— Значит, я по-прежнему имею на тебя влияние? — поддразнил ее Майкл. — Ты делаешь то, что я хочу?

— Я делаю то, что нужно мне, — не поддалась на провокацию Лора. — Ты к этому, конечно, имеешь отношение, но не настолько большое, как рассчитываешь, жалкий воображала!

Майкл расхохотался и откинулся на спинку стула.

— Видишь. Об этом я и говорил, когда предлагал помириться. А ты шипела на меня как кошка.

— Для всего требуется время.

— Да, — согласился он, помолчав. — Для всего. Еще шампанского?

Ужин оказался превосходным. Майкл вел себя, с точки зрения Лоры, безупречно: на зыбкую почву не вступал, не требовал выяснять отношения, просто поддерживал легкую беседу, которая ни к чему не обязывала. Лора украдкой отмечала, как движутся его пальцы, как ложатся на скулы тени, как губы растягиваются в улыбке. Ах, если можно было бы запомнить вот этот вечер так, целиком и полностью! Не чередой снимков, не кусочками киносъемки, а все вместе: звон бокалов, позвякивание приборов о тарелки, взгляд Майкла, узел на его галстуке, еле различимый аромат его одеколона, свои шелковые рукава. Все оптом, как на складе: заверните мне вот эти двадцать тюков! Реальность складывается из череды объемных мгновений, их прелесть в быстротечности и неповторимости, это та самая река, в которую не войдешь дважды. Лора вспомнила об этом, когда перебирала фотографии. Те мгновения были окошками в предыдущую жизнь: вот ты приоткрываешь створки, отодвигаешь занавеску — и на тебя на краткий миг обрушивается память, из которой уже выпали кусочки, как из пазла. Там, в запечатленном мгновении, было хорошо. Может ли стать еще лучше?

Впервые за долгое время Лора подумала о будущем.

Какое оно, ее будущее? Она семь лет думала, что ищет кого-то, кто стал бы полной противоположностью Майклу: спокойного, уравновешенного человека, которому интересен дом и семья. Ведь может быть обычная человеческая жизнь даже у звезды? Лора старательно делала вид, что забыла Майкла, что ненавидит его по инерции, что не простит никогда и никогда же не станет встречаться с человеком, похожим на него.

Она искала. Где только не искала!

Она ждала.

А оказывается, все эти семь лет так и не помогли ей избавиться от Майкла.

Вот он сидит напротив — повзрослевший, сбривший сегодня лихую щетину, элегантный. Он смеется и сыплет шутками, он сверкает взглядом и привычно взъерошивает волосы, которые никаким гелем не уложить. Месяц назад Лора его видеть не могла, теперь же сидит напротив и смеется его остротам.

Это означает, что она его простила.

А что еще это означает?

В глазах Майкла нет вопроса. Он добился своего, разрешил загадку, которая не давала ему покоя, и теперь может легко идти дальше. Для мужчин такие вещи проще: пока они чего-то не понимают, то помнят это; стоит пониманию прийти — и прости-прощай. Наверняка этот ужин своеобразное прощание с прошлым, возможность отпустить его, пока оно не стало вновь причинять боль.

Осталось десять дней до концерта, а потом Лоре Бёркли и Майклу Фонтейну нечего будет делать рядом друг с другом.