— Я ненавижу его, — прошептала она себе, как будто эти слова были неким талисманом, который мог успокоить ее взволнованно трепещущее сердце.

— Я ненавижу его, — снова повторяла она, выбираясь из кареты, поднимаясь по широким мраморным ступеням и входя в большой квадратный холл, где в нишах помещались греческие статуи и расставлены были необычайной красоты резные позолоченные столы, специально изготовленные знаменитыми братьями Адаме для Алтон-Парка.

Когда они вошли, мажордом поклонился им, а один из рослых лакеев принял у Клайда шляпу и трость.

Потом они медленно направились к двери в дальнем конце холла: Сильвина поняла, что она ведет в салон.

Девушка успела мельком рассмотреть резную дубовую лестницу, поднимающуюся ко второму этажу, и тут внезапно, когда она совсем этого не ожидала, такой знакомый голос произнес у нее за спиной:

— Разрешите приветствовать вас в Алтон-Парке.

Почему-то от этого голоса у нее замерло сердце.

Не поднимая глаз, она присела в реверансе, а Клайд сказал:

— Добрый вечер, милорд. Мы с сестрой счастливы оказаться здесь.

Девушка почувствовала, что маркиз взял ее руку в свою. Он с вежливой холодностью поднес ее к лицу, но хотя прикосновение его губ было решительным и сильным, в этом общепринятом приветствии не было ничего, чем бы он выделял ее из множества других женщин, с которыми ему приходилось общаться.

«Все кончено, все миновало», — сказала себе Сильвина.

Она только не могла понять, почему эта мысль так ее угнетает, а сердце бьется так сильно, что она тревожилась, как бы маркиз не услышал его стука.

— Не пройдете ли в салон? — предложил Юстин Алтон.

Девушка еще ни разу не подняла опущенного взгляда к его лицу, ей видны были только его сверкающие сапоги, когда он шел немного впереди, показывая дорогу туда, где, как догадывалась Сильвина, их дожидались остальные.

— Мистер Каддингтон и граф приехали примерно полчаса тому назад, — говорил маркиз. — Мы уже тревожились: не задержала ли вас в пути какая-нибудь неприятность.

— К сожалению, наши лошади были не такими быстрыми, — сказал Клайд. — Уверяю вас, милорд, я с большим удовольствием ехал бы верхом, но, конечно, мне надо было составить компанию сестре.

— Посмотрим, не найдем ли мы завтра для вас какого-нибудь горячего скакуна, — любезно заметил маркиз. — У меня в конюшне есть несколько — я думаю, они вам понравятся.

— Это было бы замечательно! — возбужденно отозвался Клайд; его горячность напомнила Сильвине, что он еще недалеко ушел от школьника, радовавшегося каждой минуте нежданной радости.

«Я не подведу его», — сказала себе девушка, гордо подняв голову и выпрямившись, чтобы казаться выше. Они вошли в салон.

Это была великолепная комната, шесть огромных, до самого пола, окон которой выходили на террасу. Ее обстановка украсила бы любой музей, и портреты предков маркиза работы кисти Ван Дейка и Хольбейна могли бы служить предметом зависти любого коллекционера.

Но взгляд Сильвины был прикован к женщине, которая стояла в дальнем конце комнаты, разговаривая с мистером Каддингтоном и графом.

Она была маленького роста, но производила впечатление высокой — исключительно благодаря тому достоинству, с которым держалась. Когда-то она, наверное, была очень красива; теперь же волосы ее совсем поседели, а на лицо легли морщины.

И тем не менее ее все равно окружала та не поддающаяся определению аура красоты, которую никогда не теряет прекрасная, привлекательная женщина, какого бы возраста она ни достигла.