— Да. Я видел, как монстры наводнили Землю, разрушая города, уничтожая населенные пункты.

— Ох, ты активировала режим «дедуля», — поддразнила меня Грейс.

Я едва не рассмеялась, услышав, как пожилая леди называет дедулей мужчину, который выглядел так, будто годился ей во внуки.

— Вас сделали бессмертным довольно рано. Должно быть, вы сделали что-то очень важное, — сказала я Вэлианту.

— Это случилось в дни до стены. Я был частью группы добровольцев, которые уводили монстров подальше от нашего города, выигрывая ведьмам время, необходимое им для активации магической стены. Нас отправилось больше двухсот человек. Вернулся только я. За мою службу боги сделали меня бессмертным. Я выжил с одной целью: защищать человечество от монстров, отравляющих наш мир. Святые реликвии — это объекты великой силы. Дело не только в радости обнаружения реликвий, которые веками считались утерянными. Дело в спасении мира, — он улыбнулся мне. — И мы можем сделать это только вместе.

— Ого, вот это была отличная мотивационная речь.

— Он отлично этим владеет, — прокомментировала Грейс. — И вот почему все мы очутились здесь, семь пилигримов из семи разных городов.

— Отличная реплика для мемуаров.

Мягкие, добрые морщинки собрались меж ее бровей, и она улыбнулась.

— Действительно.

***

Нам пришлось припарковаться снаружи Потерянного Города. За два столетия, прошедшие с конца войны, отдельные участки рушившихся руин города провалились под землю. В город не вело ни одной дороги — по крайней мере, ни одной, по которой могли бы проехать наши грузовики.

Так что мы вошли в город пешком. Руины зловеще светились, отражая световое шоу смешанных цветов, танцевавших в небе. Как будто магия кипела и смешивалась на сверхъестественной кухне в небе. Столкновение рая и ада. Льда и пламени. Солнца и дыма. От этого точно делалось жарко внизу. Температура поднялась как минимум на десять градусов с тех пор, как я проснулась этим утром. Пот усеивал мое тело, пропитывая одежду и заставляя ее прилипать к телу.

Мы прошли мимо остатков старых зданий, взорванных двести лет назад в битве, предрешившей судьбу Земли. Время медленно поедало то, что от них осталось — разъеданием, разложением, гниением. Улицы были вскрыты, их грязные внутренности выставлены напоказ. По крайней мере, то, что осталось от улиц. Земля поглотила большую часть мощеных поверхностей города. Мы обходили выбоины и кратеры. Мы миновали просевшие крыши. Мы балансировали на обрушившихся мостах, на этих павших гигантах, некогда перекрывавших бушующие реки, затерянные в прошлом.

Потерянный Город гудел магией, резонанс которой жужжал на моей коже как воздух после грозы. Я остановилась, чтобы вдохнуть. Затхлый гнилой воздух окутывал руины — запах полного запустения и безоговорочного поражения. Пока я стояла там, эта история горя и отчаяния нашептывалась мне на ухо, почти расстраивая меня настолько, что не хотелось идти дальше.

Я встряхнулась. Эй, эй, это что такое было?

Город находился в спячке столетиями. Он не был живым. Он не думал и не чувствовал. И уж точно не шептал мне на ухо.

Тогда почему я слышала тихий боевой гимн, играющий вдалеке, песнь древних битв и невообразимую, раскалывающую землю магию? Почему я слышала грохот огнестрельных орудий, лязгающих мечей, взрывов магии? Почему последние предсмертные крики солдат эхом отражались в моих ушах? Чем ближе мы подходили к центру города, тем громче эта симфония звуков гремела в моей голове.

— Пандора.

Я подпрыгнула, услышав голос капитана Сомерсет. Она смотрела на меня так, будто я выжила из ума. Может и выжила. Кажется, больше никто не слышал в голове голоса.