|
— Лицо на один уикенд, — продолжал Датчер, облизывая губы после очередного глотка «Коллинза», — лицо трагичное, искаженное чувством вины за убиенный и убивающий всех мир. — Я позвоню Максине, — заявила Долли вскакивая с табурета. — Кто такая эта Максина? — лениво поинтересовался Датчер. — Она очень красивая, — ответила Долли. — Актриса в компании «Репаблик». — О Боже, — протянул Датчер. — Не будь таким снобом, — сказала Долли. — Дай-ка мне никель. — А что ты хочешь в восемь часов вечера в субботу? — спросил Макамер, протягивая Долли монету. — Может быть, желаешь получить на вечерок Хедди Ламарр2? — Максина очень красивая, — повторила Долли. — Она только что вернулась из Нью-Йорка и, скоре всего, свободна… — закончила Долли и направилась к телефону. Сугубо в духовном плане, — сказал Датчер. — Запомни! Датчер посмотрел в спину удаляющейся Долли, затем повернулся к Макамеру и спросил: — Скажи, когда ты читаешь в газетах, как самолеты бомбят людей и как эти самолеты потом сбивают, ты задумываешься о том, что происходит? Ты сидишь в кабине, в тебя летят пули, и вдруг твоя машина, нырнув носом вниз, устремляется к земле… — Постоянно думаю, — спокойно ответил Макамер. — Во время испанской войны мне всё время снилось, что меня расстреливают из пулемета с самолета. Я бегу, бегу между гаражей, а самолеты постоянно возвращаются и стреляют в меня с незащищенной qrnpnm{. — Датчер опустошил стакан и продолжил: — Интересно, какое отношение имеют к этому гаражи? Главная беда человечества состоит в том, что оно заражено микробом безрассудной храбрости. Человека можно заставить делать все что угодно — летать на высоте двадцать тысяч футов и позволять себя сбивать, шагать навстречу ручным гранатам, сражаться на море. Если бы наша раса не была столь храброй, то мы жили бы в ином, гораздо более приятном мире. Таков в общем виде итог моих двухмесячных раздумий здесь в Голливуде. — Эйнштейн смотрит на все легче, — сказал Макамер, — и тем самым подает нам хороший пример. — Знаю, — ответил Датчер. — Но у него нет необходимости напрягать мозги в таком, как здесь, климате. — Всё в порядке, — объявила Долли, проскальзывая на табурет между ними. — Максина просто умирает от желания поехать. Да, кстати, о тебе она слышала. — Хорошее или плохое? — Просто слышала. Но говорит, что ты, видимо, не очень свеж. — Она так и сказала «не очень свеж»? — сморщив нос, переспросил Датчер. — Да, — ответила Долли. — Не нравится мне ваша Максина. — Чушь, — заключил Макамер и, стянув Датчера с табурета, повел его к машине. Х х Х Большой автомобиль быстро катил в сторону Мексики. Датчер роскошно устроился на заднем сиденье, возложив голову на колени Максины. Время от времени он лениво поворачивал голову, поскольку на Максине был костюм, отороченый спереди мехом рыжей лисы, и мех щекотал его ноздри. |
