И она потихоньку повела Андрея Федоровича прочь. Но он вырвался, неожиданно шустро отскочил и погрозил пальцем.

АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Не пойду под крышу! Тут ночевать буду! А ты ступай, ступай... Не успеешь до дому дойти — дождик и кончится!

Андрей Федорович брел, бормоча и крестясь. Где-то он раздобыл палку и остановился отдохнуть, опираясь о нее.

За его спиной возникло большое пятно света, а в из пятна — два ангела в том самом облачении, в каком мы привыкли их видеть на образах. И неизвестно чей голос произнес:

ГОЛОС. Постой, милая!

Андрей Федорович невольно обернулся.

АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Какая я вам милая? Я полковник Петров, Андрей Федорович, хожу по миру и молюсь за мою Аксиньюшку.

Он пошел прочь, но ангелы заступили ему дорогу.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Отойдем в сторонку, поговорим.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБА АНДРЕЯ. Нам о важном потолковать надобно.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Мы к тебе с просьбой, радость. Образумься. Очень нам обоим неловко получается. Ни он, ни я своей обязанности выполнить не можем. Коли ты — раба Ксения, так я твой ангел-хранитель до самой смерти. Но ты имени своего отреклась и не меня призываешь. И не ведаю — отлетать ли от тебя, или дальше за тобой смотреть? А вот раба Андрея ангел-хранитель. Ему бы, схоронив раба Андрея, лететь встречать новую душу, а ты не пускаешь. Вот мы с ним и маемся, я — без дела, он — не понимая, как теперь дело делать. А мы сама знаешь перед кем в ответе...

АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Что же Он не рассудит?

Сказав это, он посмотрел на небо.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Он ждет... А чего Он ждет — нам знать не дано. Мы посоветовались и к тебе стопы направили. Отпусти моего брата, вернись ко мне, радость! Не смущай нас понапрасну!

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБА АНДРЕЯ. А то ведь Он ждет, ждет, да и не захочет больше ждать.

Андрей Федорович вздохнул.

АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Это вы меня смущаете. Я Аксиньюшку свою схоронил, ее грехи замаливаю, мне недосуг. Что же ты, рабы Ксении ангел-хранитель, ее от смерти без покаяния не уберег?

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Как ты можешь знать Божий замысел?

АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Не могу. Может, он таков, чтобы всякий испытание имел? Меня Аксиньюшкой испытывают: молебны в храмах служить велю, сам в тепле полеживая, или с молитвой пойду по миру для спасения ее души?

Он повернулся да и пошел прочь, ангелы лишь руками развели, но двинулись следом.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. А может, и верно — испытание?

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБА АНДРЕЯ. И что же? Он ждет, чтобы мы от нее отреклись и к Нему прилетели? И похвалит нас за это?..

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Молчи!..

Непонятно было, почему вскрикнул первый ангел — то ли крамолу почуял в словах товарища, а то ли показалось, будто с неба летит долгожданный глас. Оба повернулись к им одним ведомой точке в высоком небе, но услышали лишь тишину.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Время вечерней молитвы. Я все думаю — до сих пор не бывало, чтобы человек от своего ангела-хранителя отрекся и чужого выбрал...

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБА АНДРЕЯ. То-то и оно, что не чужого.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Может, ты с ней останешься? Ты ей нужен, ты, это твое испытание... А от меня она отреклась...

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБА АНДРЕЯ. Никогда же такого не было, чтобы нас — нас! — испытывали!

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ.