|
Но когда обернулся он, за спиною не было никого: мрачно как-то зияла дверь ресторанного входа; и оттуда, из двери, повалило невидимое. Тут он сообразил: по лестнице поднималась, конечно, им поджидаемая особа; вот-вот войдет; но она не входила; в дверях не было никого. А когда незнакомец мой отвернулся от двери, то в дверь вошел тотчас же неприятный толстяк; и, идя к незнакомцу, поскрипывал он половицею; желтоватое, бритое, чуть-чуть наклоненное набок лицо плавно плавало в своем собственном втором подбородке; и притом лицо лоснилось. Тут незнакомец мой обернулся и вздрогнул: особа дружески помахала ему полукотиковой шапкой с наушниками: – «Александр Иванович…» – «Липпанченко!» – «Я – самый…» – «Липпанченко, вы меня заставляете ждать». Шейный воротничок у особы был повязан галстухом – атласно-красным, кричащим и заколотым крупным стразом [47 - Страз – поддельный хрустальный алмаз (по имени изобретателя Strass).], полосатая темно-желтая пара облекала особу; а на желтых ботинках поблескивал блистательный лак. Заняв место за столиком незнакомца, особа довольно воскликнула: – «Кофейник… И – послушайте – коньяку: там бутылка моя у меня – на имя записана». И кругом раздавалось: – «Ты-то пил со мной?» – «Пил…» – «Ел?…» – «Ел…» – «И какая же ты, с позволения сказать, свинья…» ____________________ – «Осторожнее» – вскрикнул мой незнакомец: неприятный толстяк, названный незнакомцем Липпанченко, захотел положить темно-желтый свой локоть на лист газетного чтения: лист газетного чтения накрывал узелочек. – «Что такое?» – Тут Липпанченко, снявши лист газетного чтения, увидал узелок: и губы Липпанченко дрогнули. – «Это… это… и есть?» – «Да: это – и есть». Губы Липпанченко продолжали дрожать: губы Липпанченко напоминали кусочки на ломтики нарезанной семги – не желто-красной, а маслянистой и желтой (семгу такую, наверное, ты едал на блинах в небогатом семействе). – «Как вы, Александр Иванович, скажу я вам, неосторожны». – Липпанченко протянул к узелку свои дубоватые пальцы; и блистали поддельные камни перстней на пальцах опухших, с обгрызенными ногтями (на ногтях же темнели следы коричневой красочки, соответствовавшей и такому же цвету волос; внимательный наблюдатель мог вывести заключение: особа-то красилась). – «Ведь еще лишь движенье (положи я только локоть), ведь могла бы быть… катастрофа…» И с особою бережливостью переложила особа узелочек на стул. – «Ну да, было бы с нами с обоими…» – неприятно сострил незнакомец. – «Были бы оба мы…» Видимо, он наслаждался смущением особы, которую – от себя скажем мы – ненавидел он. – «Я, конечно, не за себя, а за…» – «Конечно, уж вы не за себя, а за…» – особе поддакивал незнакомец. ____________________ А кругом раздавалось: – «Свиньей не ругайтесь…» – «Да я не ругаюсь». |
