— Ты что, тупой?

— Я? — открыл рот Гога.

— Ты, ты.

Парень остановился возле Гоги и принялся сверлить его серыми глазами. Лицо у него было страшное, и глаза тоже страшные. Гога сглотнул и спросил, стараясь говорить уверенно и спокойно:

— Тебе что, докопаться не к кому?

Вместо ответа бледнолицый улыбнулся и спросил:

— Ты Андрея Черкасова знаешь?

— Ну.

— Где он?

Гога хмыкнул:

— Ну ты спросил. Откуда же мне знать? Я с ним не сплю.

— Ты давно его видел?

— Давно. Неделю назад.

Парень сощурил глаза:

— И с тех пор вы не встречались?

— Нет, — мотнул головой Гога.

— Ладно. — Незнакомец перестал сверлить Гогу глазами и опустил взгляд вниз. — Бутылку-то поднимешь? — небрежно и лениво спросил он.

— Бутылку? Слушай, ну че ты привязался, а?

Парень пожал плечами:

— Ладно. Не хочешь — не надо. Тогда я подниму.

Лысый нагнулся и поднял бутылку. Затем улыбнулся Гоге и резко, наотмашь ударил его бутылкой по голове.

Гога рухнул на асфальт как подкошенный.

— Это тебе за Димона, толстяк, — сказал незнакомец. Хлюпнул носом, набирая в рот побольше слюны и, усмехнувшись, смачно плюнул Гоге на грудь.

Герыч стоял у бетонной заводской стены и задумчиво смотрел на силуэт рабочего, который он только что нарисовал. Рабочий больше походил на солиста рок-группы, чем на классического пролетария, каким его знали Маркс и Энгельс. Огромный мужик с гневно выкаченными глазами и коричневой мускулистой шеей. В руках — отбойный молоток, похожий (чего уж греха таить) на гитару.

— Фуфло, — вынес Герыч себе вердикт и снова взялся за баллончик с краской.

Через пару минут отбойный молоток слегка изменил очертания, а физиономия рабочего стала менее свирепой, но более мужественной. Теперь он был похож на крутого парня из американских вестернов. Не хватало только широкополой шляпы и шестизарядного кольта в руке.

Гера снова осмотрел «шедевр», и на этот раз его вердикт был более снисходительным:

— В принципе, годится.

За спиной у Герыча затопали чьи-то тяжелые башмаки. Он обернулся и посмотрел на приближающихся парней, сурово нахмурив брови. Герыч терпеть не мог, чтобы ему мешали, поэтому для работы выбирал самые безлюдные места из того списка, который давал ему Николаич. Парни приближались к нему ленивой походочкой. Один ковырял зубочисткой в зубах, второй жевал резинку. Подойдя к Герычу, они остановились. Тот отметил, что оба парня были лысыми, и от этого факта ему стало не по себе.

— Это ты намалевал? — спросил один из парней, тот, что жевал резинку, и кивнул на стену.

— Допустим, — уклончиво ответил Герыч.

— Ты — граффитист, да?

— Что-то вроде того. А что?

— А Черкасова знаешь?

— Встречался, — вновь уклонился от прямого ответа Герыч.

— Увидишь его в ближайшее время? Нам ему вес-точку передать нужно.

Герыч покрутил головой:

— Нет, пацаны, не увижу. Я его уже месяц не видел. Да и телефона его не знаю.

— А это кто у тебя нарисован? — спросил второй «лысик» и кивнул на стену.

— Это рабочий.

— На друга моего похож. Может, слышал — Димон Костырин?

Герыч никогда не слышал этого имени, но для проформы сделал вид, что задумался, и лишь затем ответил:

— Не, пацаны, не слышал.